Красные губы и зеленые глаза. Иногда они возвращаются… с того света…

Женщина вышла из машины, подхватила пакеты и положила их на сидения «шестерки», затем вытащила из нагрудного кармана дубленки мужчины, лежащего на дороге между машинами, толстый кошелек, пошарила в карманах, и все, что в них было, сунула в карман своей куртки, после чего ключами открыла «мазду» и в считанные минуты перенесла оттуда все, что нашла в бардачке, на сидениях, вплоть до диванных велюровых подушек. И умчалась снова на Набережную. Там включила в салоне свет и принялась рассматривать свою добычу. Ей повезло: восемьсот долларов стодолларовыми купюрами, два миллиона рублями, первоклассная еда, сигареты, выпивка, теплые мужские перчатки, норковая шапка, «дипломат», который пришлось открывать при помощи складного ножа, и в котором оказались еще триста долларов, папка с документами и ценными бумагами. Встала еще одна проблема: как войти в магазин в таком виде, чтобы не испугать продавцов? Чем объяснить свой вид? Женщина нашла в пакете с едой маленькую баночку вишневого джема, распечатала ее и вымазала губы и щеки красным. Посмотрела на себя в зеркало и испугалась еще больше. Но другого выхода у нее не было. В гостиницу ее не пустят в таком виде.

Она поехала в «Селену», дорогой магазин, работающий до полуночи. Знакомой продавщицы, к счастью, не было. Посетителей в такое время — тоже. Пожилая женщина, принимающая у покупателей сумки, увидев вошедшую в магазин старуху в лохмотьях и дурацкой красной шапчонке, аж подскочила со стула. Но когда женщина заговорила с ней вполне нормальным человеческим голосом, насторожилась, не зная, впускать ее в магазин или нет.

— Понимаете, у нас была вечеринка, и я поспорила, что в таком виде смогу пройтись по магазинам и меня не выкинут на улицу… У меня есть деньги, вот, взгляните… — и женщина протянула изумленной служительнице несколько стотысячных купюр. — Так я пройду?

— Разумеется, проходите…

Войдя в торговый зал, она подозвала к себе одну из молоденьких продавщиц и, рассказав ей ту же байку про вечеринку, попросила принести ей в примерочную джинсы сорок четвертого размера, белье, две теплые кофты, свитер, колготки, теплую меховую куртку, ботинки на меху, драповый английский берет, чемодан, шарф, гигиенические пакеты, мыло, шампунь, расческу, полотенца…

Когда она выходила из магазина, женщина, которая первая встретила ее, не узнала в хорошо одетой молодой девушке старуху-нищенку.

В кафе-гриль она взяла порцию курицы, соус и две теплые булочки, салат и банку колы. Поужинав, она вернулась в машину, сложила все свои и чужие вещи и документы из дипломата в новый чемодан и, оставив машину, направилась к ближайшей гостинице. Объяснив, что она ушла от мужа и поэтому у нее нет паспорта, заплатив отдельно за проживание и отдельно долларами администраторше за понимание, она получила ключи от самого дешевого номера и, еле переставляя ноги, добралась до него.

Первое, что она сделала, это набрала полную ванну горячей воды. Легла в нее и, увидев, как вода приобретает грязно-коричневый оттенок, дала волю своим чувствам и разрыдалась.

* * *

Марина вошла в палату и, увидев Сару с Наталией, замерла на пороге, продолжая прижимать к груди пакет. В человеке, лежащем на кровати, она узнала Савельева.

Сара же, увидев Марину в одежде Ольги Савельевой, хоть и была предупреждена, все равно почувствовала, как волосы на ее голове зашевелились. Цинизм, рожденный воспаленным мозгом человеческого существа, вызвал раздражение. Она встала и почти вытолкала Марину из палаты:

— Ты зачем сюда пришла? И кто позволил тебе надеть это пальто? — шипела она, продолжая отталкивать от себя Марину, упираясь растопыренными пальцами ей в грудь и делая резкие движения, словно боялась испачкаться об эту слабоумную. — Я сейчас вызову санитаров, и они отвезут тебя в психушку. Как ты оказалась в их квартире, у тебя что, коллекция ключей? Да хоть понимаешь, что тебя элементарно могут посадить в тюрьму за воровство?

— Пустите меня, там лежит мой муж… Он любит меня…

Сара, вздохнув, махнула рукой и вернулась в палату:

— Пойдем, Наташа, мы должны ее отсюда увести, иначе она все испортит…

Они вышли в коридор, Марина по-прежнему стояла, прижимая к груди пакет.

— Я принесла ему поесть… Пустите меня…

Женщины взяли ее под локти и вывели на лестницу.

— Если ты сейчас не вернешься домой, мы вызовем милицию, ты поняла?

Марина опустила голову и стала медленно спускаться по лестнице вниз. В ее голове все спуталось. И если несколько часов назад она ЖИЛА как Ольга Савельева: в ее квартире, пользуясь ее вещами и разговаривая с невидимым Савельевым, то теперь, после того, как она увидела Сергея Петровича в палате, ей показалось, что на самом-то деле она просто Марина, соседка Савельевых. Она даже не могла вспомнить, что находится в пакете, который она так крепко прижимала к себе. Зыбкость ее сознания пугала и настораживала. Эти женщины, укравшие у нее ключи, грозились вызвать милицию. Значит, надо уходить. Возвращаться к себе.