Красные камзолы (СИ)

Подхожу. Во дворе горит небольшой костер, у которого сидят шестеро мужчин. Временами в темноте загораются красным угольки от раскуренных трубок. Неподалеку стоит небольшой столик на коротких ножках — больше похожая на лавочку, чем на столик — а на нем квадратные зеленые штофы. Ну, это местные бутылки такие, емкостью почти в литр. Гляди-ка! Бухают. Хотя это и не удивительно. Старые солдаты и капралы с унтерами — они и в Луге были любителями вечерних посиделок с водкой.

Четверо — наши, в том числе и Ефим с Семеном Петровичем. И вон еще капрал Смирнов сидит. Двое — местные, деревенские. Солидные такие мужики, в возрасте. Застолье у них, видимо, уже давно идет. Потому как и разговаривают они громко, и голоса уже достаточно пьяные. Слышу, кто-то кому-то бубнит успокаивающим голосом. И резкий пьяный возглас Ефима:

— Да ты не понимаешь! Я ж к нему… а потом, вот этими самыми руками… И что толку, что ты ему объяснял? Оне такие, оне барчуки, понимаешь? У них там — и слегка подрагивающий указательный палец вверх, выше головы, а потом резкий взмах — Эх, да что тебе говорить, темнота!

Ууу… походу, они уже дошли до стадии "Ты меня уважаешь?" и рассказов про отчаянную обиду на судьбу вообще и кого-нибудь другого в частности.

Подхожу поближе. Блин, надо бы поздороваться, но у меня будто ком в горле. Вижу лицо Ефима и вспоминаю, как он мне руки крутил да на бревне раскладывал. Вместо приветственны слов получается какой-то невнятный хрип.

Ефим поднимает взгляд, осоловевший от спиртного.

— О, крестничек. Явился. Ну рассказывай, чего явился? — и рукой так повел, как бы показывая остальным — вон, глядите кто пришел.

Я прокашлялся, прогоняя предательский ком и слегка сиплым голосом сказал:

— Поговорить бы.

— Поговорить? Это хорошо, это правильно. Ну давай, поговорим. Здесь, али выйдем куда? — Ефим встал и немного повел плечами, будто разминая.

Я еще не очень понял о чем он.

— Да мне без разницы. Где тебе удобно.

Ефим пьяно воскликнул:

— Да мне везде удобно! Хочешь здесь? Давай здесь, я согласен — Ефим нетвердой походкой сделал пару шагов в сторону, расправил плечи, и завел руки за спину. Смотрит мне прямо в лицо помутневшим глазами, в которых пляшут отблески костра. — Я готов!

К чему готов? К чему ты можешь быть готов-то, пьянь гидролизная? Ты ж на ногах не стоишь! А мужики у костра подвинулись, уселись полукругом и одобрительно загудели.

— Ну? Чего стоишь? Давай, бей! — и Ефим чуть подался вперед, выпятив грудь.

В смысле — бей?

— Ну ты же сам предложил поговорить — сказал кто-то со стороны костра. Походу, Семен Петрович. Тоже пьяный, судя по голосу. — Ну говори. Вот он стоит, всем твоим претензиям внемлет.

А Ефим стоит, широко расставив ноги, руки сцеплены за спиной. Нательная рубаха белеет в темноте и ритмично вздымается от частого дыхания.

— Бей, говорю! — и глаза зажмурил.

Перед глазами опять мелькнуло воспоминание — "Взять его!" и эти… Бей, говоришь? Я стиснул зубы. Да запросто! Делаю подшаг вперед и с размаху впечатываю кулак ему куда-то в область скулы. Нна! Ефим с ног так — брык — и шлепнулся навзничь. Кажется, получился удар. Тот самый, фирменный Ефимовский прямой. А я стою над ним со сжатыми кулаками и дышу сквозь зубы. Скотина все-таки крестный, а?

Ефим неловко встал, пошатываясь, провел ладонью по лицу, сплюнул и на выдохе сказал:

— Теперь я.

Я успел заметить только самое начало движения плечом.

* * *

— Осторожно, двери закрываются. Следующая станция — Синево.

Ну здравствуй, родная электричка. Давненько тебя не видно было. И век бы тебя еще не видеть. Ох-охо…

Толстый мужик напротив сочувственно на меня посмотрел.

— Ты как?

Я поморщился. Нет, голова не болела, тошноты тоже не было. Но левая часть лица онемела, будто стоматолог новокаином обколол.

Мужик сочувственно покивал и протянул закрытую банку пива.

— Держи. Холодненькое. Приложи к лицу — быстрее пройдет. Да прикладывай, прикладывай, не сомневайся! Я плохого не посоветую! Да и пиво у меня волшебное, тебе ли не знать!

И улыбнулся. Надо же. В прошлые разы мужик над своими шутками ржал неприятно, некрасиво. А тут гляди-ка — слегка так улыбается. И выглядеть он начал вроде как опрятнее. Причесался, усы подровнял. Вместо серого свитера на нем сейчас белая футболка. Об которую он тут же вытер жирную после беляша ладонь, оставив на ней следы своей пятерни. Мда. Рано я взялся про него хорошо думать. Какой он был — такой и есть.

— Привет. — одной половиной рта пробормотал я. — Давно не виделись. После прошлого твоего совета только-только спина зажила.

Мужик всхохотнул:

— Ну так зажила же!

Я криво ухмыльнуся.

— Следующие твои подсказки такие же будут, да?

Мужик снова улыбнулся, будто с заботой. Зашебуршил рукой в полиэтиленовом пакете и через мгновенье вытащил оттуда еще одну банку пива. Открыл, махнул мне рукой и жадно забулькал. Оторвавшись от банки, шумно выдохнул, провел тыльной стороной ладони по мокрым усам и обратился ко мне:

— Почему вдруг подсказки? Это, малец, не подскази. Это, можно сказать, прямые указания. Могу и сейчас тебе подсказку дать. Надо?