Красные кресты

Оказалось, что сеньорита де Визелла не ошибалась, утверждая, что на каждом испанском корабле можно найти образ Мадонны. Как бы там ни было, это оказалось справедливым в отношении галеона «Сант Яго». Тессари, который во главе абордажной партии ворвался на его палубу, обнаружил в капитанской каюте кроме картины, изображавшей святого Иакова (покровителя Испании и корабля) ещё и изображение Девы Марии с младенцем. Правда, это не была Мадонна из Альтер до Чао, но писавший Пресвятую Деву мастер ясным светом высветил её лицо, столь несхожее со смуглым ликом Богоматери из Ченстохова.

Несмотря на это сеньорита поначалу не хотела принимать добытый образ.

— Ты совершил святотатство, — решительно заявила она. Захватил это на католическом судне, проливая христианскую кровь, как привык грабить золото или ценный груз. Я бы не могла молиться перед таким образом; ни о чем бы не посмела просить и ни за что благодарить Мадонну, которую ту украл.

— Я спас её от затопления, — отрезал Мартен. — Ведь оставь я её на «Сант Яго», она пошла бы на дно вместе со святым Иаковом. Но раз ты не хочешь, я выброшу её за борт.

— Ты не посмеешь! — испуганно воскликнула она. — Не богохульствуй!

— Посмею, будь уверена, — порывисто отрезал Ян и хотел уже уйти, когда она схватила его руку, шепнув:

— Оставь картину.

Отдав её, он снова повернулся к выходу. Но уже на пороге каюты услышал, как она шепнула:

— Благодарю.

Ян оглянулся, но не встретил её взгляда; она стояла на том же месте, обеими руками держа золоченую раму и вглядываясь в ласковый лик своей покровительницы.

« — Показалось, — подумал он. — А может быть, она это ей сказала?»

Кроме образа Мадонны старший боцман Тессари, прозванный Цирюльником, обнаружил на пылавшем «Сант Яго» корабельную казну с небольшим запасом золота и серебра, приличное количество оружия, боеприпасов и пуль и почти не тронутые запасы продовольствия. Отправив Мартену шкатулку с деньгами, он отобрал то, что счел наиболее ценным и самым нужным из остального, дочиста обобрал испанских офицеров и матросов, лишив их наличных и немногочисленных ценностей, после чего вначале приказал им перенести добычу потяжелее на палубу «Зефира», а потом посоветовал загрузить провиантом и бочками с водой шлюпки и плоты, которые те спустили на воду, не слишком веря, что капитан корсаров действительно позволит им отплыть.

Тессари их уверил в этом, произнеся короткую речь.

— Вы свободны, — сказал он. — Благодарите за это благородство нашего шкипера, и потому вам надлежит ежедневно возносить искренние молитвы за его здоровье и успехи. Запомните его имя — Мартен, и имя нашего корабля — «Зефир», а также вид нашего флага. Никому из вас я не желаю увидеть его ещё раз, поскольку вид этот обычно не идет испанцам на пользу и укорачивает жизнь. Можете передать это всем своим знакомым, чтобы их тоже предостеречь. А теперь я вам советую взяться за весла и плыть прямо на юг. Испания там. Если удачно доберетесь до суши, лучше всего вам больше в море носа не совать. Счастливого пути, леперос!

Тем временем огонь охватил весь нос галеона, а вскоре после того, как корабль покинула команда, перебросился на шкафут и проник вглубь. На рассвете пламя побледнело и могло казаться, что пожар стихает, но когда «Зефир» удалился на пару миль, направляясь к востоку, столб огня взлетел в небо за его кормой, а затем грохот взрыва сотряс воздух, и лишенный мачт корпус «Сант Яго» исчез под водой, оставив за собой только черное облако дыма, уносимое ветром на юго-запад.

В тот же день, после четырнадцати часов ничем не омраченного плавания, «Зефир» оказался вблизи песчаных отмелей Грандес Ландес, которые начинаются у северу от Адура и достигают устья Жиронды, а наутро на рассвете, воспользовавшись приливом, вошел в узкую горловину бухты и бросил якорь на тесном рейде неподалеку от крепостных стен Байонны.

Мартен отправился на берег вместе с шевалье де Бельмоном, чтобы проводить его и заодно осмотреть крепость и город, разделенный на три части реками Нив и Адур. Ему там не слишком понравилось. В таверне, куда они зашли, приняли их нелюбезно, а серьезное настроение скромных, молчаливых жителей, их умеренность и суровая гугенотская набожность показались ему просто невыносимыми.

— Возвращаюсь на корабль, — заявил он, недовольный и разочарованный. — Если все королевство Беарнца столь же унылое и тоскливое, не хотел бы я быть его подданным.

— Он не слишком похож на своих гугенотов из Беарна, — ответил Ричард. — Ни он, ни его двор. Но тут в самом деле тоскливо. Возвращайся; меня время подгоняет, да и кони ждут.

Они расстались у ворот, и через минуту шевалье де Бельмон уже мчал по ухабистой дороге на Пуйо и Ортез, в сторону По, чтобы выполнить миссию, возложенную на него графом Эссексом.

Дон Антонио Перес принял Бельмона, не скрывая перед ним своего нетерпения. Письмо Бэкона он прочел, присев на самый краешек кресла, но ещё не закончив, уже вскочил, чтобы заметаться по комнате, словно пол жег ему пятки. Неожиданно остановившись посредине, утвердительно кивнул и взглянул на Бельмона пылающими глазами.