Красные курганы

Предполагать, что именно произошло на этом съезде русских князей, можно до бесконечности. Во-первых, неясна причина, по которой все съехались для выбора царя. Триста пятьдесят лет стояла Русь без него, обходясь великим киевским князем, который зачастую и сил не имел, чтобы повелевать прочими, а тут вдруг на тебе — давайте царя выберем.

Итак, кто инициаторы? Я предполагаю, что ими были в первую очередь князья юго-западной Руси, а также Владимир Рюрикович Смоленский, которых поддержали новгородцы и псковичи. Цель их тоже понятна — от страха перед все более растущим могуществом Константина у них появилась идея таким образом обуздать опасного соседа.

Не знаю, как им удалось обольстить самого рязанского князя и что они пообещали ему, чтобы он согласился приехать в Киев, да это и не важно.

Далее же, скорее всего, мы имеем дело с одним из тех немногих случаев, когда, по моему мнению, более близок к истине именно летописец Филарет. При такой обширной территории и столь могучих вооруженных силах Константину было бы просто глупо соглашаться на любую другую кандидатуру в цари.

Вполне возможно, что определенная «домашняя заготовка» у князей была, но уговорить на нее рязанского князя им так и не удалось. Кстати, по поводу того, кто именно был намечен первоначально, есть указания в обеих летописях.

Но очень уж неудачно слукавил Пимен, рассказывая, что Константина в цари предлагал Мстислав Удатный. Зная его честолюбивый и вспыльчивый характер, можно утверждать, что навряд ли он выдвинул бы кандидатуру рязанского князя. А вот самого Удатного, одного из немногих, кто не воевал с Константином, вполне могли избрать, но тут встал самый могучий из русских князей, и этот выбор не состоялся.

Ну а слова склонного к литературным преувеличениям Пимена о том, что князья предложили Константину какую-то непонятную «службу сполнить», принимать за факт и вовсе не стоит. Неужто нашелся бы в то время смельчак, отважившийся даже не приказать, но хотя бы поставить в более мягкой форме некое условие, обязательное для получения царского венца? Да и что за службу можно было ему поручить — яблок молодильных принести или жар-птицу раздобыть?

Словом, здесь у Константинова любимца налицо явная передозировка предельно допустимой нормы вымысла, что заметно практически сразу.

Албул О. А. Наиболее полная история российской государственности. СПб., 1830. Т. 3, с. 39.

Глава 10 Приди и владей