Красные листья

— Джим, я ведь уже говорил тебе об управлении окружного прокурора. Там у него сидит народ беспокойный. Знаешь, чем больше преступников они упрячут за решетку, тем выше их показатели. Ты просек, о чем я тебе толкую?

Джим кивнул с безразличным видом.

— А знаешь, что они больше всего любят? Убийства. В нашей округе их не так уж много. Не знаю, как там у вас в Уилмингтоне, но в этой части Штатов смерть, наступившая при невыясненных обстоятельствах, вещь очень серьезная. Это новость на первую полосу, если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду.

Джим не шелохнулся.

— Если смерть наступила в результате несчастного случая, тогда еще ничего, — продолжал Спенсер. — Но если вскрытие покажет, что это не так, тогда наши маленькие друзья из Конкорда не будут ни есть, ни пить, ни спать, пока не добудут злодея. Понял?

— Вы сказали, «злодей». А почему у вас такая уверенность, что это мужчина? — неожиданно спросил Джим.

— Эх, Джим, Джим, не надо сейчас конкретизировать и понимать все слишком буквально. Попытайся расслабиться. Во-первых, нам пока не известно главное: наступила ее смерть в результате несчастного случая или нет.

— Несчастного случая?

— Ага, конечно. Несчастный случай, — сказал Спенсер. — Вскрытие может показать, что она была пьяна. Она могла выпить целую бутылку «Южного комфорта», пройти по перилам моста, затем у нее могло возникнуть желание прогуляться по лесу, а там она могла внезапно упасть. Знаешь, ведь действие алкоголя весьма обманчиво. Ей казалось, что очень жарко, а тем временем она замерзала. Ее могло потянуть в сон, она села на снег и заснула. Такое тоже могло случиться.

— Такое могло случиться? В самом деле? — Джим произнес это с такой надеждой, с таким ожиданием, что Спенсер почувствовал почти физическое отвращение.

— Нет, — грустно проговорил Спенсер. — Нет. Но не бери это сейчас в голову. Мне важно знать: ты понял, наконец, насколько важны твои показания? А измерять ей сейчас температуру бесполезно. Даже вредно, Это ничего не даст. Ни тебе, ни нам. Она замерзла, и основательно, и уже девять дней пролежала под снегом на глубине больше метра.

— Но вам все же известно, когда она… — произнес Джим, и его голос дрогнул, как если бы эти слова было неприлично произносить в присутствии Кристины.

— …Когда она умерла? — закончил за него Спенсер, оценив деликатность Джима. — Ты думаешь, нам это известно? Нет, дружок, нам пока не известно ничего.

Джим стряхнул с ресниц слезы. Спенсер сделал знак служителю, что все закончено.

«Остается надеяться, что этот служитель не заснет где-нибудь в публичном месте, — подумал Спенсер, — иначе его обязательно примут за покойника и привезут сюда».

Серо-белое покрывало было расправлено, а затем скрыло ее ноги, обнаженную нижнюю часть тела, восхитительной формы окоченевшие груди и, наконец, лицо и влажные черные волосы. Спенсер поежился.

— Пошли, — произнес он. — Я, пожалуй, вот что сейчас сделаю: отправлю тебя домой. Мне нужно поговорить с твоими друзьями, Альбертом и Констанцией. А тебя я попрошу прийти завтра. В комнату Кристины заходить не смей. Завтра с утра мы проведем там обыск по всем правилам. Ты все понял? Иди домой и молись, чтобы все, что ты нам рассказал, подтвердилось. В этом твое спасение. А теперь пошли.

— Зачем ты это сделал? — прошептал Уилл по пути в машину. — Это же против правил. Мы были обязаны его задержать.

— Разве ты не видишь, — прошептал в ответ Спенсер. — Это же жалкий юнец, наложивший в штаны от страха. Я не верю, что это его рук дело.

— Не веришь? Почему?

— Потому, — сказал Спенсер: — Если он убийца, зачем ему было заходить потом в комнату Кристины? С какой целью? Это бессмысленно.

— Джим, — сказал Спенсер уже в машине, — мы заедем опять в полицейское управление, ты там побудешь немного, а потом пойдешь домой. Хорошо? Я только хочу спросить тебя еще раз: собака на праздники Благодарения была с тобой?

— Нет, — отозвался с заднего сиденья Джим.

Они возвратились в полицейское управление. Рабочий день уже закончился, и здесь почти никого не было. Альберт и Конни продолжали сидеть каждый в своей комнате.

Спенсер просунул голову в комнату Конни:

— Как дела?

— Господи! — воскликнула она. — Так долго.

— Еще только несколько минут. Хорошо? — сказал Спенсер. Сначала он хотел поговорить с Альбертом.

— Вы когда уходили, тоже говорили «только несколько минут», — проворчала Конни. — Послушайте, я хочу есть. У вас найдется что-нибудь?..

— Нет, Конни, у нас тут нет съестного, — сказал Спенсер, закрывая, дверь. — Здесь ведь не ресторан. — Тем не менее, он принес ей чашку кофе.

Они с Уиллом зашли к Альберту. Тот встретил их молча и внешне выглядел абсолютно спокойным. Казалось, вынужденное сидение в этой комнате его вовсе не тяготило. Спенсер знал, что внешняя собранность и спокойствие вовсе не означают спокойствия внутреннего. Это лишь качество характера. На часах было восемь. До окончания работы еще очень далеко, а Спенсер уже чувствовал себя изнуренным. Он поправил пистолетную кобуру, так чтобы можно было удобнее сидеть, а затем подумал и снял вовсе.