Красные маршалы. Буденный

Но уж в начале июня, в жар, в зной, в духоту буденовцы бросились на поляков и в районе Сквира-Самогородок прорвали польский фронт, смешав планы польского верховного командования. Этот удар скифской конницы показался Польше катастрофой. Брешью в 80 километров разорвали буденовцы вражеский фронт, безоглядным марш-маршем ринулись в польские тылы, громя и сметая все на пути. Эхо был блестящий азиатский удар. Казалось, Буденный дорвался размять копытами Польшу.

О его прорыве маршал польских войск Иосиф Пилсудский писал: «Паника вспыхнула на расстоянье сотен километров от фронта. Стала давать трещины даже работа государственных органов. Наступили моменты непреодолимой тревоги. Конница Буденного становилась какой-то непобедимой и легендарной силой. И чем дальше от фронта, влияние этого гипноза росло сильней и непреодолимей».

Под Новоград-Волынском поляки попытались оказать отчаянное сопротивление. Когда бросились буденовцы в атаку через реку Случь, встреченные сокрушительным огнем легионеров, внезапно смешались у бродов; пулеметы шили по Случи; гранаты вздымали пенившуюся реку. В бурке, в заломленной папахе подскакал к смявшейся бригаде Чумакова возбужденный Ворошилов.

— Что танцуешь, мать-перемать! Вброд! Вымести поляков! Передай, в цепи Ворошилов! — и бросился с бойцами, крича, размахивая шашкой, вброд.

Во главе бойцов Ворошилов переправился через Случь. Подана команда «Сабли к бою!» — и вымахнувши на противоположный берег, всадники на мокрых конях карьером, гиком пошли в атаку на польский огонь.

Очистив Случь от поляков, 1-я конная маршем уходила на Ровно, покрывая все грабежом и кровью. Лавиной неслась на Европу разномастная конница, Ворошилов с Сталиным нацелились на Львов, и бешеной лентой проносились деревеньки, оставляя на карте лишь кровавые пятна.

— Есть думка, набьем панам ряжку! Победим иль подохнем, иначе никак! кричит в седле Буденный, бросаясь в слабых местах сам в атаку. Ровненская операция развилась блестяще. Ночью 4 июля Ровно уже у буденовцев и «Обнимаю героя Буденного» — получил Буденный от Троцкого телеграмму.

Сопротивление поляков рухнуло, поляки бегут, не принимая боя. Бунтарь-слесарь Ворошилов скачет 50-верстными переходами во главе русской мужицкой конницы.

Под Сангородком смешалась было 6-я дивизия Апанасенко, но из густых облаков пыли под стонущее «ура!» к бойцам вымахнул, подскакал красноштанный Буденный и завертевший коня Ворошилов, в бурке, с драгоценной кавказской шашкой. Конники поняли, будет дело, «ура!» прокатилось по рядам.

— Отходят, гады! — кричал Буденный, наддавая шпорами коню.

— Начдив 6, погибнуть в атаке, а взять Сангородок!

Под загремевшей завесой артиллерийского огня, во главе с Буденным и Ворошиловым, конница пошла в атаку.

— Разгрохаем, рванем на панов!

Мемуаристы отмечают храбрость Ворошилова. В конармии, вероятно, и не было трусов, ибо у этой санкюлотской армии было только одно оружие сумасшедшая храбрость. Не талантами командиров, не искусными маневрами, а только древним русским средством, лихостью и напором, «пуля дура, штык молодец!», сбила эта русская конница Польшу.

Ворошилов сам оценивал армию так: «Бойцы выше всяких похвал. Комсостав до безумия храбр, но как руководители — много ниже всякой критики. Они не справляются с управленьем. Этому причиной еще и новая незнакомая местность, леса, болота, реки, сильная пересеченность. Степи, равнины — вот родная стихия наших чудо-богатырей.

Перед «чудо-богатырями», перед мощью армии, похожей на орды вооруженных нищих, не ценящих ни своей, ни чужой жизни, — польские и французские стратеги остановились в полном оцепенении.

Под Станиславчиком ночью в предрассветной мути по узким уличкам села толчея, огонь винтовок, пулеметов, вспышки шрапнелей; это ворвались в село с боем поляки, и в Станиславчике полная неразбериха.

Но Клим Ворошилов выехал в рассветной темноте на холм, орет.

— Зажал Станиславчик, гад! Атаковать в конном. строю!

Начдив мнется.

— Докладываю, товарищ Ворошилов, что темно, туман и под селом проволочные загражденья остались…

— Атаковать в Бога, в душу, в мать!

С развернутыми штандартами, под звуки гремящего марша бросилась на Станиславчик конница; стыкаясь в темноте, падая, матерясь, повисая на проволоке, рубя на улицах кого попало, с маху взяла село.

Реки Случь, Горынь, Иква, Буг, болота Восточной Галиции только мелькают в глазах буденовцев. Прет на Львов Ворошилов с Буденным, близясь к столице Галиции. Еще три перехода, и рухнет видавший военные виды Львов. Сталин торопит Ворошилова брать Львов раньше, чем Тухачевский ворвется в Варшаву. Тухачевский торопится с варшавским приступом. Точь-в-точь также торопились генералы Иванов и Рузский, шедшие этими ж путями в 1914 году. Как сообщают мемуары, переругивались тогда генералы по проводам даже «ночью в одних кальсонах».