Красные моря под красными небесами

Часа два, а то и три Кальдрис гонял лодку кругами, выкрикивая «Право на борт! Табань! Лево на борт!» и еще какие-то незнакомые команды. Старый моряк постоянно перемещался по лодке, накренял ее то влево, то вправо, то вперед, то назад, заставляя гребцов выравнивать суденышко и удерживать его на плаву. Вдобавок гребки Жана были гораздо сильнее гребков Локка, а потому приходилось следить, чтобы лодка не забирала влево. Наконец, к немалой радости приятелей, Кальдрис потянулся, зевнул и объявил перерыв:

– Суши весла, салаги!

Солнце приближалось к зениту. У Локка отчаянно ныли уставшие руки, рубаха пропотела насквозь, а сам он с сожалением думал, что надо было за завтраком не кофе пить, а поесть поплотнее.

– Ну что сказать, – начал Кальдрис. – Лучше, чем два часа назад, но и только. А больше и говорить не о чем, пока не изучите бакборт и штирборт, корму и бак, лодку и весла лучше, чем свои причинные места. В море раздумывать да размышлять некогда.

Старый моряк развязал кожаную котомку со съестными припасами, и приятели с удовольствием набросились на черный хлеб с сыром; котенку досталась плошка масла. Нашелся в лодке и бурдюк так называемой ржавки – теплой дождевой воды, подкрашенной дешевым вином, чтобы отбить затхлый вкус. Кальдрис отпил пару глотков, а приятели жадно выхлебали остальное.

– Значит, корабль нас где-то поблизости дожидается, – сказал Локк, утолив жажду. – А где же мы матросов возьмем?

– Хорошие ты вопросы задаешь, Коста, да только ответа у меня нет. Архонт обещал сам все уладить.

– Я так и знал…

– Ну, раз это не в нашей власти, то незачем и голову себе забивать. – Кальдрис бережно взял котенка, все еще слизывающего остатки масла с мордочки, и опустил его в корзину. – Что ж, раз уж вы теперь опытные гребцы, я попрошу караульных ворота открыть, сам у руля встану, и мы с вами пойдем ветер ловить да паруса ставить. Деньги вы на причале оставили?

– Ага, – кивнул Локк. – Там двадцать воланов наберется. А что?

– Тогда спорим на двадцать воланов, что до захода солнца вы мне дважды лодку перевернете, а то и больше.

– Так вы же нас обещали научить, как не переворачиваться!

– Что обещал, тому и научу. Только я вас, салаг, хорошо знаю. Ну что, спорим? Все равно я выиграю. Если хотите, я против вашего серебра целый солар поставлю. По рукам?

– Да, – сказал Локк. – Жером, ты как?

– Котенок с нами, жертву Ионо мы принесли… – сказал Жан. – Не стоит нас недооценивать, капитан Кальдрис.

3

Поначалу мокрая одежда приятно холодила тело – после того, как лодку выровняли, а котенка спасли, – но сейчас солнце клонилось к закату, освещая золотистым сиянием темные очертания крепостных стен и башен на западе Сабельного залива, и, несмотря на летнюю жару, Локк зябко поеживался под свежим ветерком в гавани.

Приятели гребли к открытым воротам огороженной бухточки – Кальдрис, честно выиграв двадцать воланов, заявил, что парус лучше не ставить, и без того накупались.

– Суши весла! – велел старый моряк, когда лодка приблизилась к каменному причалу.

Пока Кальдрис привязывал лодку, Локк вынул весло из уключины и вздохнул с облегчением. Мышцы спины ныли и зудели, будто в них песка насыпали; от жары и напряжения раскалывалась голова, блеск солнца на воде резал глаза, а в левом плече отзывалась острой болью старая рана.

Локк с Жаном выбрались на берег и размяли затекшие суставы. Кальдрис с улыбкой снял крышку с корзины, вытащил несчастного промокшего котенка и прижал к груди:

– Прости, пожалуйста, они тебя не нарочно искупали, сами вон тоже вымокли…

– Мр-р-мяу, – сказал котенок.

– По-моему, он вас куда-то послал… – ухмыльнулся Кальдрис. – Что ж, сегодня никто не утоп, уже достижение. Ну, господа, как вы считаете, с пользой день прошел?

– А вы как думаете? Мы хоть на что-то способны? – простонал Локк, разминая затекшую спину.

– Эх, рано пока о ваших способностях говорить, Коста. Вы не то что ползать, вы еще молоко из мамкиной титьки сосать не научились. Зато теперь уж точно штирборт от бакборта отличите, а я на двадцать воланов разбогател.

– Да уж, – вздохнул Локк, сгреб в охапку камзол, жилет, шейный платок и башмаки и швырнул кошелек старому моряку.

Кальдрис умильно потряс кошельком над котенком, как погремушкой над младенцем.

Натягивая камзол на мокрую рубашку, Локк оглянулся и увидел, что в залив входит гичка. Меррена сидела на баке с таким видом, будто рассталась с Локком и Жаном не десять часов, а десять минут назад.

– А теперь, господа, вам домой пора, – сказал Кальдрис, прощально взмахнув кошельком. – Завтра утречком увидимся. Сразу предупреждаю: завтра будет еще хуже, так что отоспитесь хорошенько в мягких постельках.

Десять гвардейцев на веслах повезли приятелей к причалу Савролы. Меррена по-прежнему не отвечала ни на какие вопросы, что, в общем, Локка сейчас устраивало. Приятели, растянувшись под балдахином на корме, лениво переговаривались и жаловались друг другу на усталость.

– Я б сейчас дня три проспал, – вздохнул Локк.