Красные нити

— Что скажешь? — спросил я у напарника.

— Надо закрывать этот НИИ, срочно, — ответил он.

— Согласна, — кивнула Эмма.

Я посмотрел на девушку с прищуром:

— А ты точно ученый-физик?

— Точно, — кивнула Эмма, выпустив дым в форточку.

— А где ты работаешь?

— Российский научный центр «Курчатовский институт».

Денисов о чем-то задумался и вздохнул:

— Могу сказать, что мы выполнили поставленную нам задачу.

— В смысле? — опешил я.

— Смогржевский действительно совершил самоубийство. Он тоже из другой вселенной. Только она сильно отличается от нашей. Помнишь его картины? Факты с самого начала были перед нами.

— Помню, — кивнул я, вспоминая мост со странными футуристическими авто, затем непонятного зверя, причал с девушкой и кораблями, и странную улицу с рыбой в небе. — Ты хочешь сказать, что он делал зарисовки своего мира?

— Да. Его супруга подтвердила, что в какой-то момент у Смогржевского изменилось поведение, он начал рисовать и курить. Это подтверждают и коллеги. Бешеная доза антидепрессантов в крови тоже говорит о многом — он их принимал, чтобы не слететь с катушек. Все это свидетельствует, что Смогржевский — путешественник между вселенными.

— Ты уверен?

На мой вопрос ответила Эмма:

— Он попал в тот небольшой процент тех, кому не повезло, и его сознание перешло во вселенную, которая по многим параметрам отличается от его вселенной. Представь его состояние, когда он переместился в совершенно иной мир. От такого однозначно можно сойти с ума и покончить с собой.

— Тут никакие антидепрессанты не помогут, — мрачно подтвердил Денисов, глядя в пустоту.

Я прогнал в голове услышанную версию.

— Хорошо, тебе видней, — я пожал плечами. — А что Гречкин и Кочетков? А что Кляйндт? Ведь у них был мотив для убийства.

— Гречкин, Безруков и Кляйндт — я снимаю с них все подозрения.

— Тогда что Кочетков? У него уж точно есть мотив для убийства.

— Доказать это будет сложно, и мы не станем этого делать. Думаю, он не заказывал убийство Смогржевского, — ответил Денисов, хмурясь. — Но мы всерьез займемся его научной деятельностью и НИИ. Дадим делу официальный ход. Этот НИИ надо закрывать и пресечь проведение эксперимента. Это вопрос национальной безопасности. Ведь так, Эмма?

Эмма кивнула, подтверждая услышанное. Она понимала, что игра уже давно вышла за рамки обычного расследования. Мы стояли на грани, и любой неверный шаг мог привести к катастрофе.

— Все верно, — подтвердила девушка. — Мне нужно лететь в институт. Я должна сообщить, что НИИ готовит эксперимент и к чему он может привести. Вы должны его остановить.

— Остановим, — твердо кивнул Николай, вытаскивая телефон из кармана. — Начнем официальное расследование. Нужен лишь один телефонный звонок.

Его пальцы забегали по экрану, набирая номер главка ФСБ…

* * *

В полумраке номера раздался стук в дверь, выдернув меня из мира снов. Опять весь вечер тренировал телекинез. Есть успехи: научился его стабильно активировать, спасибо кнопке в виде зажмуривание глаз. Была у меня даже небольшая победа — сдвинул стул, и почти без отката. Я нехотя поднялся с кровати, пробрел к двери, нашарил замок, открыл. В комнату хлынул прямоугольник света. На пороге стоял Николай, галстук его был ослаблен.

— Спишь? — спросил он.

Я сонно кивнул в ответ.

— Я ненадолго, — сказал он, протягивая мне папку.

— Что это? — спросил я, стараясь прогнать остатки сна.

— Спецзадание. Пришло час назад через спецсвязь.

Я хмыкнул, разглядывая. Что там? Спросил:

— Там сильно срочно?

— Сам как думаешь? — Денисов ответил вопросом, подтвердив мою догадку, что срочно. — Москва дала добро на арест Кочеткова и приостановку работы НИИ. Я тут разработал небольшую спецоперацию… но об этом уже завтра. Доброй ночи.

— Доброй, — ответил я. Когда Денисов ушел, я закрыл дверь и вернулся в кровать.

Сначала просто лежал, уставившись в потолок. Потом зажег светильник, протер глаза и заглянул в папку. Внутри — два листа печатного текста, оба с грифом «совершенно секретно». Желание снова погрузиться в сон испарилось. Прочитав текст до конца, я вернулся к началу и снова принялся за чтение.

Первый лист касался Кочеткова. Оперативные выдержки из его дела, составленные ФСБ, были сухими и бюрократическими. Но суть сводилась к одному: Кочетков был человек-ядерная бомба. Его способность — взрываться с мощью атомного взрыва, превращая в пепел все вокруг, живое и неживое.

Несколько лет назад он вышел из-под контроля ФСБ и начал шантажировать правительство. Он хотел денег, много денег, обещая взамен, что ни один город не будет испепелен ядерным взрывом. Но если кто-то осмелится его задержать или нейтрализовать, он взорвется с такой силой, то континент исчезнет с лица Земли.

Второй лист касался меня. Ничего нового я о себе не узнал. Все, что я почерпнул оттуда, моя задача была — нейтрализовать Кочеткова!