Красные нити

Я помнила парнишку с синяком под глазом, который вдруг увидел пугающие воспоминания взрослой части своего сознания. Уверенна, он увидел множество кошмарных вещей, и действительно решил, что лично совершил их. Я ведь, и сама сперва решила, что он и есть тот самый убийца. Пока не увидела до конца все его воспоминания.

Да. Мне пришлось лгать Нифонту-мальчишке, чтобы он помешал себе-взрослому убить меня, Леру, Лёву и Раду. Мне пришлось убедить его, что он и есть Портной, посеяв ошеломляющее смятение в его душе. Мне пришлось вынудить его возненавидеть себя… И сейчас меня за этот подлый проступок, меня с лихвой остервенело грызла совесть.

Я сделала то, за что сама не редко упрекала других людей. И я не могла успокоить себя банальной идиотской фразой «у меня не было выбора». Выбор есть всегда, просто чаще всего мы выбираем то, что поудобнее для нас.

Я вздохнула, присела возле Нифонта. Он не двигался. Я внимательно оглядела его. Полагаю, он был сообщником, помощником и свидетелем. Во всяком случае, я знала это, каждое рукодельное платье из зеленой вискозы, в которое были облачены убитые девочки, было сшито руками Нифонта.

Я достала телефон и набрала номер скорой помощи. Сообщив примерное место положение и состояние Нифонта, я дала отбой и спрятала трубку обратно. Нифонт оставался неподвижен.

Возможно, конечно, стоило разбудить его. Но его воспоминания, очень вероятно, скажут мне гораздо больше, чем он. Если он вообще захочет говорить. Следовательно, мне нет смысла будить его. Тем более, что он может быть абсолютно не предсказуем.

Я, стараясь не делать резких движений, подкралась к лежащему на снегу Нифонту.

Помешкав, я робко приблизилась к нему. Наверное, не стоило в который раз за сегодняшний день искушать судьбу. Но я старалась заткнуть не ослабевающее чувство опасности доводом, что в дальнейшем мне может и не представиться случай остаться с Нифонтом наедине. И попытаться увидеть его воспоминания.

Помедлив, отчаянно перебарывая чувство боязливой неловкости и опасливости, я легонько коснулась пальцами рукава Нифонта.

Мгновение… Затем мой взор озарила вспышка света. Я провалилась в бездну цветастого вихря из расплывчатых изображений, звуков, и всплесков эмоций.

Я увидела его детство. Там промелькнула та самая комната, в которой я уже побывала. Школьные годы, студенчество, первая любовь, лица людей, которые были с ним рядом, и, наконец, время, когда он сошелся с Сильвестром Гольшанским.

Я попыталась детальнее рассмотреть воспоминания Нифонта, связанные с Гольшанскими. Я сосредоточилась на этих воспоминаниях, потому что именно здесь, в это время Нифонт своими руками сшил первое из роковых детских платьев. Одно из нескольких. Зелёное. Из вискозы. В тот самый белый горошек.

Мною овладело тревожное чувство предвкушения открытия тайны.

Я была близко. Я подкралась к порогу двери, за которой притаились жуткие секреты. Я вот-вот открою эту дверь. Стоит только подобрать ключ…

Мне пришлось приложить серьезное усилие, соразмеряемое с поднятием серьёзной тяжести, чтобы, образно говоря, зацепиться за эти эпизоды из жизни Нифонта.

Получилось не сразу. Воспоминания дрожали, искажались и туманились. Казалось мозг Нифонта отчаянно сопротивляется, желая не позволить мне узнать эти фрагменты его жизни.

Но я не уступала, и погрузилась в видение.

… Его руки дрожали. Но пальцы ловко и умело управлялись с иголкой. Стежок за стежком Нифонт сшивал левый рукав маленького зеленого платья.

Он сидел в небольшом помещении. Черно-бурый полумрак густел и сжимался вокруг ореола света настольной лампы. Каменные стены чуть заметно поблескивали от проступающей через кладку влаги.

Нифонт закончил с одним рукавом, и занялся другим. Я стояла подле него, и, боязливо прикрывая рот ладонями наблюдала, как он усердно, чуть ли не с благоговейным трепетом, накладывает идеально ровные стежки.

Я отошла вперед. Мне хотелось заглянуть в лицо Нифонта. Увидеть его глаза, поймать его взгляд. Мне хотелось увидеть взгляд человека, который осознано согласился оказывать помощь в совершении самых отвратительных, жесточайших убийств!

Его принуждали? Его заставляли силой? Его каким-то образом шантажировали?

Было слишком очевидно, что это не так. Тогда что? Не в первый раз я задавалась мучительным для меня вопросом: «Почему?».

Нифонт продолжал шить платье. Очередное платье для очередной жертвы.

От понимания этого меня снедала мрачная тоскливость и досадливое сожаление.

Откуда-то сверху прозвучали шаги. Затем послышался металлический лязг, скрип. Кто-то наверху, явно что-то открывал. Внутрь вдруг ворвался широкий луч света, точно прожектор освещающий темную сцену.

По лестнице вниз спустился мужчина. Даже в полутьме, что царила в этом небольшом подземелье, я заметила, что гость одет весьма хорошо и дорого. Я знаю, о чем говорю. Ботинки ручной работы, часы из лимитированной коллекции элитарного бренда, и пиджак сшитый на заказ. Чуть хмурясь, я вгляделась в лицо гостя.

— Ну, что? — спросил он, подходя к Нифонту сзади.

— Закончил?

Нифонт пугливо, точно нашкодивший мальчишка, оглянулся на вошедшего.