Красные огни (бесплатно)

Эд пару секунд думал постучаться, но решил, что ему надоели выходки дочери, и молча принес из машины красный телефон. Сейчас Эд видел лишь старый кусок пластика, и разум упорно находил рациональные объяснения звонкам из 72-го. На всякий случай Эд подключил телефон вместо городского: в трубке раздался гудок. Если подозрения были верны, то завтра в 11:41 раздастся голос Аннабель Эплер – хотя она мертва уже сорок лет, хотя нет ни школы, ни библиотеки, откуда девушка звонила. При этой мысли волосы Эда стали дыбом.

Он наскоро приготовил ужин и постучался к Люси – тишина. Спит? Ему вспомнилось, как они с Бриттани стояли над кроваткой Люси, когда-то давно, очень-очень давно, будто в другой эпохе, в другом веке. Люси заснула, Бриттани устало улыбнулась… а дальше? Что случилось дальше? Эда охватило отчаяние от невозможности вспомнить.

***

Ему снились красные фонари в тумане, над которым раскатывался звук сирены, словно перед бомбардировкой. Эд и проснулся от этого полувизга-полудребезга: сердце колотилось в груди, волнами наползал страх. Звук напоминал звон разбитого стекла. Эд вскочил и схватил тяжелую лампу пятидесятых годов. Он ничего не соображал, шатался со сна, но осторожно двинулся на первый этаж. Звон не утихал, и Эд постепенно осознал, что виноват клятый красный телефон.

Кто беспокоил в такое время? Брат? С работы?

Эд поднял трубку и буркнул "алло".

– Сегодня утром, – мужской голос звучал натужно, точно человек говорил против воли, – будет атака на одну из школ Техаса.

Волосы на затылке стали дыбом. Кто? Зачем? Какого черта позвонили именно Эду?

"…по записи телефонной компания в полночь был звонок в полицию из дома Лейнов".

У Эда подогнулись ноги.

– Дилан? – хрипло спросил он.

В трубке молчали, Эд не знал, что и думать.

– Отку… – звук на миг пропал, – …аете мое имя?

Это не укладывалось в голове: мертвецы не говорят по телефону спустя десятки лет. Такого не бывает. Скорее, подростки узнали домашний диспетчера. Логично? Ну?

– Зачем?

Вопрос вырвался сам, и Эд испугался, что упустил шанс. Но Дилан уже решился, как тут действовать? Как отговорить? Какие подобрать слова? Нет их. Нет. Любые доводы обесценены по умолчанию: покажутся шумом или разозлят.

Дилан убил девять человек, и что сделали люди? Снесли школу и забыли обо всем. А потом вытащили давний кошмар в интернет, словно кичась этим ужасом, – превратили в изуверское развлечение, хотя ни один человек до сих пор не ответил, почему Дилан совершил это преступление или почему хотел остановиться. Ведь когда угонял машину, когда рассказывал друзьям об оружии, звонил в полицию тем страшным утром – в глубине души он желал, чтобы ему сказали "не делай, не надо". Или просто услышали? Поговорили с ним?

– Мен… – звук опять пропал, – …ас тошнит. И я хочу, чтобы вы это помнили, – раздалось в трубке. Спокойный голос человека, который не сомневается в своем решении.

Пауза затягивалась, Эд понимал, что Дилан – мертвый Дилан, развоплотившийся, не существующий в реальном мире Дилан – вот-вот положит трубку, чтобы в 72 году убить своих дядю и тетю, а потом устроить резню в школе. История повторится, как повторяет поезд метро, запертый в петле трассы, одни и те же повороты: ибо другого выхода нет. Есть внешняя иллюзия, будто можно остановиться и выйти, но внутри, в душе, выбора не осталось: все решено, предопределено как в ряду фишек домино, которые падают одна на другую.

– Не запомнят, Дилан. Через тридцать лет никто уже не вспомнит, людям проще забыть, люди не учатся на своих ошибках, они просто забудут. Ни останется ни школы, ни кафетерия, ни библиотеки. Все забудется, Дилан, и тебя забудут. Будет просто грязное пятно, дешевая история про морального урода, которого не понимали при жизни и не поняли в смерти. Ты этого хочешь?

Эд завелся и говорил громко, едва не кричал, и в трубке потом долго не раздавалось ни звука.

– Ко…

Голос Дилана оборвался.

Эд в отчаянии посмотрел на трубку, потряс ее. Вспыхнул яркий свет. Когда Эд привык к нему, то увидел Люси – босую, в белой футболке до колен, – она стиснула в руках штекер телефона. Серые глаза смотрели грустно и с разочарованием. Эд ощутил, как против воли его захлестывают эмоции.

– Пап, сейчас ты тоже стараешься, но тебе тяжело дать мне поспать? Или тяжело поговорить со МНОЙ вместо кого угодно другого?

– Тупая девчонка, – вырвалось у Эда. – Что ты…

Ему не хватало слов. Люси смотрела спокойно, чем злила еще больше, затем дернула шнур изо всех сил. Телефон съехал со столика, с треском ударился о пол. Люси подняла аппарат за провод и вколотила с размаху в стену. Что-то лязгнуло, в стороны полетели обломки красного пластика, штукатурки, металлические детали. Люси ударила вниз – проломила паркет, затем еще раз и еще, и молотила телефонным "цепом" до тех пор, пока на конце кабеля не остался плотный бесформенный комок. Лишь тогда она молча положила провод и вышла из комнаты.