Красные плащи

Выходим в полночь. Впереди Килон, за ним Мелест и все остальные цепочкой на вытянутую руку друг от друга. Я иду последним. Никаких разговоров, никакого шума! Переплываем Эврот и сосредоточиваемся у ближнего дома. Ты и ты — становитесь у окон. Принимать на мечи всех, кто будет вылезать наружу. Ты, Килон, останешься у двери. Если кому-либо из обитателей дома удастся вырваться и он попытается уйти этим путём, позаботишься о нём. И ещё запомните — девушку только скрутить, зажав рот. Закончив здесь, в том же порядке идём к следующему дому. Идём без шума, но, если собака будет жива и залает, устремляемся к жилищу бегом и действуем, как в первый раз. Вы должны быть быстрыми, как стрелы! Отходим тоже бегом. Сейчас отдыхать. Мелест, позаботься о смене охраны.

VI

Предзакатный час наполнил воздух ласковой прохладой. Друзья, устроившись на тростниковых подстилках в небольшом дворике дома Притана, воздавали должное угощению, приготовленному руками хозяйки и её дочери.

— Мы с господином Демофилом, отцом нашего нынешнего господина, Эгерсида, — рассказывал Форкин, больше обращаясь к юношам, так как Притан и прежде слышал эту историю, — стояли тогда в Лехее, на берегу Коринфского залива. Было там и немало воинов из Амиклы[64].

Наши враги афиняне были совсем недалеко — в Коринфе, в каких-нибудь сорока стадиях к югу от Лехея, — Форкин вычерчивал подвернувшейся под руку щепкой примитивную схему прямо на земле, — и приходилось всё время быть настороже.

Судя по всему, Каллий[65] и Ификрат[66] не испытывали желания лезть на стены нашего города. Лаконцы также понимали, что для осады, а тем более штурма, Коринфа сил недостаточно. Надеялись каким-либо путём навязать противнику открытый бой в поле, где спартанским гоплитам нет равных.

Вы знаете, что амиклеец, где бы он ни был, раз в год устремляется домой на праздник Гиакинфий, чтобы спеть свой пеан[67]. Вот и тогда все амиклейцы, оставленные Агесилаем в городе, подступили к нашему полемарху с просьбой отпустить их домой. Они клятвенно уверяли, что все до одного вернутся обратно сразу же, как только кончится праздник.

Полемарх разрешил, рассудив, что в случае отказа будет иметь в своём стане несколько сот обиженных на него бойцов. Тогда амиклейцы попросили ещё и проводить их мимо Коринфа — ведь противник, заметив с городских стен малочисленность колонны, может атаковать превосходящими силами и перебить всех прежде, чем подоспеет помощь!

В назначенный час амиклейцы собрались покидать Лехей. Сопровождавшие их войска возглавил сам полемарх. Меня он с собой не взял.

Полдень давно миновал, когда с башен раздались крики караульных. «Наверное, афиняне заметили уход больших сил из Лехея и решили внезапным наскоком овладеть городом», — думал я, спеша вместе со всеми занять своё боевое место на стене. Но увиделось оттуда совсем иное.

Примерно в пятнадцати стадиях на юго-запад от Лехея, на невысоком холме строился в боевой порядок отряд воинов. Многочисленный противник подступал к нему с юга. Кто-то предположил, что афиняне всё-таки сделали вылазку, попытавшись атаковать проходившую мимо колонну, и теперь наши господа отрезали их от Коринфа и прижали к морю. Но только кто эти отдельные всадники, скачущие к Лехею? Если афиняне, то ни к чему им спасаться в сторону противника. Если наши, то речь идёт не о победе, а совсем наоборот. В это время из-за облака выглянуло солнце, и всё стало ясно — холм заалел от плащей стоявших на нём лаконцев!

Вскоре первые конные достигли городских ворот. Почти все были ранены. Один из них доставил приказ полемарха идти на выручку попавшему в беду отряду. Командир, оставшийся тогда в Лехее за главного, действовал быстро. Решив, что противник сможет сковать нашу лёгкую пехоту частью сил, едва мы выйдем из-за стен, и расправиться со стоявшими на холме, он приказал нам разместиться в лодках, кораблях, и идти на помощь морем!

Попутный ветер помогал нам, гребцы работали так, что вёсла гнулись. Но всё же мы опоздали...

Уцелевшие воины — те, что утром ушли провожать амиклейцев, — рассказывали потом, что случилось с их колонной. Афиняне дали им спокойно пройти мимо Коринфа на юг, наблюдая с городских стен. Ни стратег гоплитов Каллий, ни начальник пельтастов Ификрат не решились вывести своих воинов для атаки столь мощных сил тяжёлой пехоты, охраняемой всадниками. В двадцати или тридцати стадиях к югу от Сикиона наш полемарх с шестьюстами тяжеловооружёнными воинами повернул назад, приказав гиппармосту с конницей сопровождать амиклейцев до места, которое они сами укажут. Афиняне же времени даром не теряли, и как только колонна возвращавшихся в Лехей гоплитов достигла Коринфа, ворота крепости распахнулись, и оттуда высыпали пельтасты Ификрата.

Вооружённые длинными мечами на боку и метательными копьями в руках, они быстро сблизились с лаконской колонной. Спартанцы сначала отнеслись к ним как к назойливым мухам — раз это не гоплиты, значит, в рукопашную схватку не вступят — и только прибавили шагу.