Красные шипы

Чувство, когда тебя преследуют в кромешной тьме без всякой надежды найти выход, это… странно. С одной стороны, это волнующе — иметь возможность убежать.

С другой стороны, мысль о том, что меня поймают, совершенно ужасает, но… у меня тоже перехватывает дыхание.

Или, может быть, это более чем захватывающе, в зависимости от того, что происходит потом. Я делаю крюк и останавливаюсь, когда вижу белый свет. Фары автомобиля.

Мой темп ускоряется, и я продираюсь сквозь ветви, сжимая кулаки. Свет становится ближе с каждым шагом, пока я не начинаю торжествующе улыбаться.

Я могу это сделать.

Лишь небольшое расстояние отделяет меня от Теслы. Я не могу дождаться, когда буду стоять там с широкой улыбкой, ожидая этого неудачника, Себастьяна.

Я заставлю его пожалеть о том, что он вообще играл со мной—

Боковым зрением я замечаю тень, и я вскрикиваю, когда она бросается на меня.

Себастьян.

Я узнаю его куртку, но не жду, чтобы посмотреть на него, а бросаюсь прочь от него и продолжаю свой бег.

Мои легкие кричат из-за нехватки кислорода, а сердцебиение учащается до тревожного уровня с каждым стуком его шагов позади меня.

Глухой удар.

Глухой удар.

Глухой удар.

Тот факт, что он может схватить меня в любую секунду, что он приближается, наполняет меня в равной степени страхом и бурлящей энергией.

Я думаю, что меня сейчас вырвет от такой силы.

Деревья передо мной расступаются, и я наконец-то вижу машину прямо перед собой. Я близка к тому, чтобы упасть в обморок, но я продолжаю, напрягая свои горящие мышцы до предела.

Затем сильная рука обхватывает мою толстовку, и я визжу, когда меня вырывают назад. Я теряю равновесие и падаю, ударяясь спиной о твердую землю.

Я вздрагиваю, когда моя голова ударяется о грязь, но моя реакция вскоре замирает, как и все остальное во мне. Темная тень надвигается все ближе, пока тело Себастьяна не нависает надо мной. Зловещая ухмылка изгибает уголки его грешных губ.

— Попалась.

Я не думаю, пока бьюсь и извиваюсь на его похожей на стену груди. Телосложение, которым я восхищалась в течение многих лет, может легко стать моей кончиной прямо сейчас. Остатки моей энергии, вызванной адреналином, с ревом вырываются на поверхность последней волной.

Ударяя руками по его груди, я царапаюсь, затем пытаюсь пнуть его, но он хватает меня за запястья, легко одолевая меня. Во всяком случае, он, кажется, находит забавным, что я даже дерусь, судя по растущей улыбке на его губах.

В этом нет ничего фальшивого.

Ничего похожего на звезду.

Ничего напоказ.

Потому что прямо сейчас? Он даже не пытается скрыть за этим свое истинное "я".

Он дал волю чувствам, позволив мне увидеть, каким типом девианта он на самом деле является.

Тот, кто получает удовольствие от погони. О том, чтобы поймать меня.

О том, что сделал меня беспомощной и в его власти.

Мое хриплое дыхание эхом отдается в воздухе, когда я извиваюсь и бью, покачиваюсь и выгибаю спину.

— Вот так, Цундэрэ… Продолжай бороться и царапаться. Это так чертовски заводит.

Словно в доказательство своей правоты, он наклоняется так, что твердая выпуклость прижимается к мягкой плоти моего живота, которая обнажилась из-за борьбы.

Мои глаза расширяются, но это не только из-за его реакции на погоню. Это также связано с узлом, который медленно образовался у основания моего живота, когда меня преследовали, и продолжал расти, пока я боролся с ним.

Как раз в тот момент, когда я размышляю, стоит ли мне продолжать бороться и питаться развратной стороной Себастьяна, он отпускает мои запястья и отстраняется от меня.

На секунду я остаюсь распростертой на земле, ошеломлённой и прогоняющей остатки разочарования, разбросанные глубоко в моем животе.

— Все кончено? — Мой голос сдавленный, неправильный.

— Нет. Я выиграл, помнишь

— И что?

— Так что ты должна дать мне то, что я хочу.

— И чего же ты хочешь?

На данный момент я хочу, чтобы это было сделано только для того, чтобы я могла пойти домой, свернуться калачиком в постели и поговорить со своей больной головой.

Себастьян тянется к ширинке своих джинсов и медленно расстегивает пуговицу.

— Твой рот на моем члене.

ГЛАВА 11

Себастьян

День, которого я так боялся, настал. День, когда я не могу держать свою маску в узде.

День, когда я не могу контролировать свои болезненные, извращенные желания. Я прошел через миллион защитных механизмов, чтобы запереть все это в себе. Я играл в светскую игру и дипломатическую. Я преуспел в поддержании внешнего вида и создании другого образа в головах других людей.

Ни разу я не позволил себе оступиться, несмотря на бесчисленные искушения. Несмотря на ослепляющие побуждения и непреодолимые шансы. Даже в мои горячие подростковые годы. Я преуспел в самоконтроле. Узнав от своих бабушки и дедушки и Нейта, что отсутствие этого только навлечет на меня неприятности. Это заставило бы меня закончить так же, как мои родители. Обезображенный в чужой стране.

Для человека, который дико владеет эмоциями, я могу сказать, когда нахожусь на грани.