Красные шипы

Он хватает оба моих запястья и швыряет их над моей головой на лестницу, когда тень его живота изгибается надо мной.

Я пытаюсь пнуть его, пока извиваюсь, выпуская ужасные скрипучие штаны, наполненные необходимостью выжить.

— Отпусти меня, ты, гребаный мудак. Я не узнаю свой низкий голос и его хрипотцу. Я говорю так, как будто я действительно в опасности. И, может быть, так оно и есть.

Единственная проблема в том, что я этого хочу.

Глубоко в темноте моей груди, мне это чертовски нужно.

Пощечина!

Я задыхаюсь, когда жжение ощущается на моем лице. Он просто… дал мне пощечину и… я мокрая.

Твою мать. Я действительно сумасшедшая.

— Еще раз закрой рот, и я трахну тебя в задницу. — Он хватает меня за подбородок своими мозолистыми пальцами и трясет, и я клянусь, что с меня капает на шорты.

Я на секунду перестаю сопротивляться, и он использует это время, чтобы освободить мои запястья, схватить меня за волосы и прижать к лестнице. Я вскрикиваю, и мои руки тянутся к нему в безумном акте защиты, но уже слишком поздно. Он уже рвет на мне шорты.

Я дрыгаю ногами в воздухе, борясь со всем, что у меня есть. Я сражаюсь так, как никогда раньше не сражалась, пока на самом деле не поверю, что хочу выйти из этого, что это не то, на что я уже согласилась, не сказав этого проклятого слова.

Даже в моем безумии моя сила не сравнится с его. Он сдергивает шорты и отбрасывает их, затем почти срывает с меня трусики. Я задыхаюсь, когда этот жест вызывает трение о мой набухший клитор.

Он шлепает меня по киске, и я визжу, выгибая спину. Ступеньки кажутся такими грубыми на моей спине, но даже они добавляют странное ощущение возбуждения.

— Посмотри на свою киску, плачущую по мне. Такая грязная шлюха.

— Я не… не шлюха…

Он снова шлепает меня по самому интимному месту, и я хнычу-визжу, когда он яростно засовывает в меня два пальца. Это намного грубее, чем когда я это делаю, первобытный и наполненный ослепительным контролем.

— Ты чувствуешь, как мои пальцы растягивают твой канал? Скоро это будет мой член, и он станет больше и тверже. Чувствую, как твои соки покрывают меня и приглашают войти?

Он трет тыльной стороной ладони мой клитор, одновременно вонзаясь в меня двумя своими безжалостными пальцами, и мне конец.

Гребаный конченый человек.

Я не продержалась и нескольких секунд под его бессердечным надзором, когда мой рот открылся, и я закричала.

Стимуляция самая сильная, которую я когда-либо испытывала, и в результате я кончаю так сильно, как никогда раньше. Волны накатывают на меня, пока мне не кажется, что я теряю сознание.

— Да, придуши мои пальцы, прежде чем возьмешь мой толстый член в эту тугую киску.

Его слова подливают масла в огонь моего оргазма, и я не думаю, что падаю от этого, когда звук его молнии достигает моего уха.

Он раздвигает мои бедра, не так нежно.

— Раздвинь их для меня пошире и держи их там.

Я пытаюсь сопротивляться, но он зажимает мой клитор, заставляя меня всхлипывать. Запустив руку мне в волосы, он обхватывает другой рукой мое горло и входит в меня одним жестоким движением. Мой рот остается открытым в беззвучном крике, а глаза закатываются к затылку. Правда, я мокрая. Правда, я была готова и возбуждена от своего оргазма, но ничто, абсолютно ничто, не могло подготовить меня к надругательству над его огромным членом. Это буквальное определение того, чтобы быть разорванной на части и чувствовать каждую секунду этого.

— Ммм… чертова девственница. Даже, блядь, лучше. — Удовлетворение и чистый садизм в его тоне заставляют меня задыхаться. — Я чувствую, как твоя кровь покрывает мой член. Лучшая смазка, которую я когда-либо пробовал.

Он отодвигается почти до упора и захлопывается обратно. Слезы наворачиваются на мои глаза от этой боли.

Боже, как это больно.

Это так больно, как никогда раньше.

Это больно, как будто меня сейчас вырвет и я подавлюсь этим.

И самая неприятная часть заключается в том, что я жажду деградации и аморальности всего этого. Мой мозг и тело превратились в наркоманов, и это моя доза.

Он вонзается в меня с удвоенной энергией, как будто действительно пытается разорвать мою плоть и оставить меня истекать кровью на полу.

Я хватаю ртом воздух, хриплю и всхлипываю, и даже это кажется слишком большим для моей разбитой души.

— Это больно… О, пожалуйста, это больно…

Я не знаю, почему я это говорю. Это не значит, что я хочу, чтобы он остановился. На самом деле, я испытываю боль сильнее, чем когда-либо призналась бы.

Но он все равно не замедляется. Он переходит на следующий уровень, пока мое дыхание не прерывается.

Пока все, что я выпускаю, — это гортанные звуки из глубины моей души.

Тогда я понимаю это.

Он никогда не остановится.

Нет, пока я не скажу слово, чтобы положить всему этому конец.

Но я не хочу реальности прямо сейчас. Даже несмотря на боль, я предпочла бы остаться в этом альтернативном мире.

— Ммм… да, ты такая чертовски тугая. — Его голос глубже, темнее и пронизан пугающей похотью.

Даже животной.

Он продолжает и продолжает, врываясь в меня, как будто наказывает меня. Как будто я дыра, которую он использует, чтобы отделаться.