Красные шипы

— Ты чувствуешь, как душишь мой член? Такая шлюха, даже будучи девственницей.

Он двигает бедрами, а затем снова входит, заставляя меня видеть звезды в кромешной тьме. Ступеньки впиваются мне в спину, и запас воздуха уменьшается с каждой секундой из-за его хватки на моей шее и того, как у меня кружится голова. Тот факт, что меня до бесчувствия трахает тень в темноте, и это должно быть кошмаром любого здравомыслящего человека. Это должно скрутить меня и потащить вниз. Я должна была бы плакать от боли, и хотя я плачу, дело не только в этом.

Это меня не отталкивает. Это полная противоположность.

Я такая мокрая, что звук его члена, входящего и выходящего, эхом разносится в воздухе. Ощутимый запах секса и пота окружает нас, пока я не вдыхаю только их.

И он.

Всегда есть он, нависающий надо мной, обездвиживающий меня на месте и проникающий в меня снова и снова. Я ударяю ладонями по его груди, рыдая.

— Остановись… остановись…

— Ахххх… это чертовски хорошо. — Он крепче сжимает мое горло, пока мне не начинает казаться, что я задыхаюсь, теряю сознание или умираю.

Но происходит нечто совершенно иное.

Я кончаю.

Этот оргазм отличается от всего, что я когда-либо испытывала. Нет никакого накопления, которое предупредило бы меня о ударе или о тех покалывающих ощущениях в моей сердцевине, когда я вот-вот достигну пика.

Это происходит так внезапно, как будто ты врезаешься головой в разбивающуюся волну. Это лишает меня способности дышать, думать или реагировать. Я обмякаю, не в силах принять все это. Я кричу, но звук приглушается недостатком кислорода.

Он увеличивает скорость своих толчков, заставляя мою спину скользить вверх и вниз по лестнице. Это длится весь мой оргазм, подпитывая его, усиливая, прежде чем он выходит.

У меня вырывается стон, когда нервы моей киски покалывают, указывая на то, насколько она болит и избита. Я растерянно моргаю, все еще находясь в тумане, вызванном оргазмом, и смотрю на него. Он уже кончил?

Словно отвечая на мой вопрос, он отпускает мое горло, но не волосы, ползет вверх по моему телу и садится на меня так, что его колени оказываются по обе стороны от моего лица.

Схватив свой твердый член одной рукой, он шлепает меня им по губам, и я чувствую вкус преякуляции.

— Открой свой рот и возьми меня, как хорошая шлюха.

Когда я колеблюсь, он бьет меня три раза подряд по губам. Я со вздохом открываю рот, и он толкается внутрь, мгновенно ударяясь о заднюю стенку моего горла.

Я задыхаюсь и пытаюсь вывернуться, но его хватка на моих волосах служит рулем, пока он врывается с безумной силой. Он использует мой рот самым жестоким из возможных способов, заставляя меня давиться слюной и слезами. Он едва позволяет мне глотнуть воздуха, прежде чем вернуться и повторить все сначала.

И еще раз.

Моя челюсть онемела, и моя киска болит, но зуд внутри меня все еще там.

Ожидание.

Исследование.

Требуя большего.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что он будет трахать мое лицо всю ночь напролет, он вырывается.

— Открой рот пошире. Дай мне посмотреть на твой язык.

Я делаю, как он говорит, морщась. Его хватка на моих волосах так сильна, что я думаю, что некоторые корни вырвутся.

Прежде чем я успеваю мысленно подготовиться, горячая сперма брызжет мне на рот и подбородок.

— Слижи каждую гребаную каплю.

Я пытаюсь, бездумно обводя языком контуры своих губ и пробуя его на вкус… и себя.

Черт возьми. Я пробую нас обоих прямо сейчас.

Он прикасается к моему рту своим членом, теперь не слишком сильно, но достаточно, чтобы привлечь мое внимание.

— Хорошая шлюха.

И с этими словами его тень слезает из-за меня.

Я остаюсь на месте, растянувшись по всей лестнице, сперма, слюни и слезы текут по моему подбородку.

Я понятия не имею, как долго я лежу там, тяжело дыша. Через несколько мгновений загорается свет, но от него не остается и следа.

Мое хриплое дыхание остается неровным, пока я слизываю остатки его спермы со своих губ. Разочарование сжимает основание моего живота.

Реальность здесь.

ГЛАВА 18

Наоми

— Нао?

— Ч-что?” Я смотрю на свою лучшую подругу, которая говорит уже полчаса, но, по-видимому, я ничего не слушала.

Люси прижимается своим плечом к моему, когда мы направляемся к обеденному столу.

— Что с тобой не так?

— Ничего. Я просто мало спала.

— Снова наблюдаешь за серийными убийцами?

Нет. Размышляю, нужна ли мне помощь или нет.

С тех пор, как Себастьян оставил меня на ступеньках моего дома два дня назад с кровью, покрывающей мои бедра, и его спермой на моем лице, я всерьез думала, что у меня разболтался какой-то винт, о котором нужно позаботиться.

Так что нет, я не спала. Вместо этого я провел каждое мгновение, зацикливаясь на том, что произошло, переосмысливая каждое прикосновение и каждый жестокий толчок.

Каждый удар и каждый оргазм.

И… я промокла в процессе. Я тоже могла бы прикоснуться к этому воспоминанию.

Это ненормально.

Это не то, как люди реагируют на то, что их жестоко трахают в первый раз после того, как они всю свою жизнь были параноиками в отношении секса.

Это не то, как предполагается лишаться девственности.