Красные туфельки (Сборник произведений молодых китайских писателей)

Наньянь нечего было обдумывать, она уже приняла решение, которое избавляло её от душевных терзаний, связанных с мыслями о разлуке с любимым. Сначала она заполучила сердце молодого человека, потом потеряла его, и сейчас, когда возлюбленный возвратился, она заново должна обрести его любовь, больше она не намерена терять ничего! В эти суровые военные будни, когда человеческая жизнь висела на волоске и каждый прожитый день считался за счастье, как можно было поступиться любовью?

* * *

— И вот с тех самых пор, — продолжала Наньянь, светясь от счастья и поглядывая на обалделого Юнмина, — я взяла себе за правило каждую свободную минуту приходить к тебе и рассказывать о нашем прошлом. Рассказывала, как мы познакомились. Помнится, тебя поразило, что местом нашей первой встречи был задний двор, где лежали трупы. Я также поведала, как мы полюбили друг друга, а ещё как в момент разлуки ты отдал мне половинку яшмовой подвески…

* * *

Тогда же у неё появилась ещё одна привычка: перебирая в памяти те чудесные моменты, она непроизвольно протягивала руку к шее Юнмина и принималась поглаживать её. Тот небольшой шрам уже исчез, его заменил более глубокий рубец от гранатного осколка. Каждый раз, когда девушка дотрагивалась до этого места на его шее, Юнмин невольно вздрагивал.

— Щекотно? — нежно улыбаясь, спрашивала Наньянь.

Её взгляд искрился, а когда она, давая себе волю, широко улыбалась, на её глаза наворачивались слёзы. Этим полным надежды взором она пыталась заглянуть в самую глубь Юнмина. Глядя на него долго и неотрывно, она словно хотела протоптать в его душе тропинку, которая вывела бы его на путь воспоминаний.

Дела у Юнмина мало-помалу пошли на поправку, это касалось как физического, так и душевного состояния, которое намного улучшилось. Однажды Наньянь сидела с ним рядом и чинила его гимнастёрку. Прокладывая стежок за стежком, она так сосредоточилась на шитьё, что совсем не заметила, как, затаив дыхание, за ней наблюдает Юнмин.

— Наньянь… — он позвал её.

Наньянь подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. На неё был устремлён полный нежности взор, в котором выразилась готовность к переменам и мужество человека, отрезавшего путь к отступлению. Своим взором он словно протянул к ней обе руки, желая заключить Наньянь в объятия.

На миг девушка застыла, потом вдруг, уткнувшись головой в гимнастёрку, разрыдалась! Наконец-то он вспомнил, он действительно вспомнил её!

Она вновь обрела его!

То событие стало наиважнейшим поворотным пунктом в судьбе Наньянь. Именно с того момента она по-настоящему стала счастливой. Наступил уже июнь 1949 года, военная ситуация прояснилась. Раненых, среди которых оказался и Ло Юнмин, отправили в тыловой госпиталь, вскоре туда же перевели Наньянь. Она была бесконечно признательна заместителю главврача, считая, что это его рук дело, поскольку всеми кадровыми вопросами заведовал именно он. Затем начались проблемы с установлением личности Юнмина, ведь он всё ещё не мог восстановить многие детали своего прошлого. К тому же, учитывая неоднократную передислокацию войск, уже никак было не докопаться до его исходной воинской части и боевых друзей. А тот командир, за охрану которого отвечал раньше Юнмин, погиб во время прорыва окружения. Таким образом, единственным человеком, который мог подтвердить личность Ло Юнмина, была Наньянь. Поэтому, когда она в третий раз пришла подписывать свидетельские показания, личность Ло Юнмина официально признали установленной.

Ну а потом пошло-поехало: победа, основание КНР, переезд на новое место, замужество, рождение ребёнка…

* * *

День безмолвно погружался в сумерки, вечерний небосвод словно потихоньку закрывал веки, более не реагируя на события в мире людей. Наньянь участливо поглаживала руки Юнмина, довольная, что сегодня она смогла всё рассказать до самого конца. Приблизив к нему лицо, она следила, как постепенно проясняется его взгляд. По её наблюдениям, каждый день в это время в памяти Юнмина наступало кратковременное просветление, когда он свободно справлялся сам, без посторонних подсказок и помощи. Наньянь понимала, что со временем таких цельных картинок в его сознании будет всё меньше.

— Я нашёл выписку с диагнозом, которую ты спрятала, — сказал он, вставая и неуверенными руками освобождаясь от пледа, — я всё знаю.

На миг Наньянь растерялась, не зная, как реагировать. Хорошо, что этого не заметил Юнмин, который прямиком направился в комнату. Какое-то время женщина продолжала сидеть на балконе, чувствуя, что на неё словно наваливается вечерний туман. Наконец она решила тоже войти в дом, чтобы откровенно поговорить с Юнмином в короткий момент просветления.