Красные виноградники

Тонкою связаны ниточкой…
Так просто её разорвать.
Нелепейшая из ошибок!
Или слепая судьба?

Упрётся всё в ожидание

четверть часа в метро.
…Встречи и расставания,
как в итальянском кино.

Отсвет в глазах затаённой

давнишней страстной мольбы,
как глас в небесах опалённых
архангельской грозной трубы.

Вглядываюсь тревожно

в чёрный, как горе, тоннель.
Возможно, всё невозможное
отпустит нас хоть теперь?

…Я так в эту ночь бежала,

от чего-то спасаясь во сне.
но горя звенящее жало
всё больнее жгло сердце мне.

Да только зачем я проснулась? —

нырнуть в этот чёрный тоннель?
От страха вдруг содрогнулась
настежь раскрытая дверь

и долго билась о притолоку.

Как ещё только осталась цела?
Зачем нам вовеки и присно
любимых в уста целовать?

Кто выдумал это правило,

самое злое из всех?
наверное, наши пращуры
подняли б его на смех,

за то, что излишне ранящая,

ласка была столь груба.
– О Боже! какие мы разные, —
перекатывается на губах.

Как эта боль унизительна

и зла, ты понять должна.
но нет более неотвратимого
в судьбе, чем сама судьба.

На табло часов электронных

истекшие четверть часа.
И вот из дверей вагонных,
глазами тревожно ища,

выходит. Пусть всё устранится,

как звуки в немом кино.
Сомненья не в счёт. Остаётся
за гранью возможного всё.

Ах, с бьющимся сердцем сладишь ли!

А там, наверху, весна.
Зеваки на эскалаторе
разглядывают тебя

и меня.

         И пусть будет сладостной,
как первородный грех,
судьбою или случайностью
неотвратимость тех встреч.

Сломанная дудочка декабря

1. «Когда сгущаются ранние сумерки…»

Когда сгущаются ранние сумерки
и мир погружается в зыбкую тьму,
до боли в ладонях своих сжимающую
ушедшего лета мольбу,

на площадях и в домах загораются

весёлые ёлочные огни.
И снова надежды в сердцах просыпаются
с робкой надеждой,
                       что сбудется всё в эти дни.

2. «Флейта знала, о чём она плакала…»

Флейта знала, о чём она плакала
той шалой буйной весной.
Было сполна по счетам уплачено.
В какой валюте?
                Страданье и боль.

Боль и страданье,

                       да эти промозглые сумерки
без права преддверия января,
да пальцы, сжимающие судорожно
сломанную дудочку декабря.

3. «Сломанная дудочка декабря…»

Сломанная дудочка декабря…
А мороз всё крепчает.
Кто-то ёлку уже наряжает,
и свечи, потрескивая, горят.

Вот-вот в литавры ударит январь:

стынут руки и стынет медь.
над землёю ночь гнусавит, как пономарь,
замусоленный псалтырь диковинных Вед.

Но весело пляшут на ёлках огни

назло беспробудно-долгой зиме.
…Дудочка, робко звучавшая, замрёт вдалеке,
и ты навсегда позабудь о ней.

4. «Кошкой, мурлыкающей на коленях…»