Красные виноградники

Я знаю, что-то да будет:
то ли пожар, то ли наводнение.
Всю ночь предчувствие меня душит.
Ловлю в зеркалах беды отражение.

Глаза её – голубее дамасской стали,

спокойные. Но на самом дне их застыло
                                                         смятение.

Да только напрасно: пытай – не пытай,

                       спрашивай или не спрашивай, —
ответа не получишь, а лишь ещё больше запутаешься,
и от этого станет ещё страшнее.

Нет! Тебя точно погубит дурное предчувствие.

Тебе ли не знать, что все зеркала во владении
                                                      дьявола?
Глаза закроешь, и сразу привидится сон тягучий:
невозвратное прошлое и как будто оно – настоящее.
а дурное предчувствие – в будущем.

…Нескоро сбудется.

Отблески

Волосы разметались по подушке…
    В шелку кудрей
глаза – пьянее липового цвета.
    Сноп солнечных лучей.

Снаружи стужа. В трубе завывает ветер.

В печи огонь извивается
                        в фантастической пляске.
И кажется, эта комната —
                        один-единственный
                                тёплый уголок на свете
среди бескрайней снежной замяти.

Пушистый снег

Свет приходил издалёка,
так что в пути остывал —
это и было отсчётом.
Что же ещё пожелать?

Льющийся маслом лампадным,

зябкое тело согрей.
Большего, право, не надо.
В рыбьих огнях фонарей

кружатся роем снежинки,

ввысь поднимаясь с земли.
Улицы, лица – чужие.
В снежной могиле замри.

Кутаясь огненным вихрем

к небу взметённых снегов,
право же, это нестрашно
знать, что закончен отсчёт.

«…И лежала на блюде луна…»

…И лежала на блюде луна,
словно фрукт экзотичный, диковинный,
что не ведали, как и назвать.
Из бокала страданий, окованного

светом вечной любви золотого литья,

пить вино горьких слёз. Надо всем этим горестно
возвышалось заморское блюдо – луна
в ожерельи тяжёлого звёздного золота.

Прочь отчаянье терпкое снов!

В непогоду накидкой дырявой укроешься —
не нашедшей дорогу судьбой.
Неразменной монетой из золота

остаётся на блюде чеканном луна

в обрамлении ночи. Бессонные,
как алмазы надежды, глаза
сторожат встречу утра лазурного.

Молитва

Господи!
Укрепи мой дух во мнении
в правоте собственного мнения,
не подменив его гордыней и самомнением.
Благодарю.

И ещё.

Оставь в сердце место сомнению

для отстаивания чужого мнения.

Монолог Иуды