Красные звезды

– В общем, Михал Михалыч, – продолжал Литке, – вполне уверенно двигался к нервному срыву, паранойе и психушке. Как вдруг, когда ему стукнуло сорок два, он открыл для себя, что интернет контролируется волкоящерами, и немедленно отключился от него. Вообще перестал пользоваться. Ни форумов, ни сайтов, ни роликов! Только газеты, журналы, анализ слухов, наблюдения. И… он смог добиться прорыва! Взял да и вычислил на основании этих своих вырезок и анализа траекторий спутников месторасположение одной из наших точек рандеву… Приехал туда в час «Ч» и сфотографировал, мерзавец, посадку нашего «Сальвадора Альенде»!

– Эффектные, должно быть, кадры получились, – сказал я, припоминая ту оторопь, что взяла меня, когда я впервые увидел черный бок этой дурищи с красной звездой.

– Эффектные, да. Но это еще что! Потом Гольцов вычислил адрес одной из баз Комитета. И послал туда письмо! Мол, всё о вас знаю, вот фотографии «Сальвадора Альенде», хочу у вас работать! Насчет «всё о вас знаю», конечно, блефовал. Но на работу мы его взяли, такие люди нам нужны… И, надо сказать, мы не разочаровались. Сколько наших агентов обязаны ему жизнью! А уж сколько времени он нам сэкономил… Не человек, глыба!

У меня отлегло от сердца: такие же, как мы, самоучки и бродяги по жизни в Комитете все-таки попадались. И даже преуспевали! А то складывалось иногда ощущение, что вокруг одни кадровые космонавты да доктора секретных наук…

Глава 12 Лунный Контроль

Две пары матовых дверей разошлись, и перед нами предстали Три Грации. Существа из другого, лучшего мира, лишь шутки ради принявшие обличья прекрасных женщин…

Клянусь, это были незаурядные красавицы! Настоящие красавицы, без надутых силиконом губ, наращенных ногтей-стилетов и искусственных волос цвета «пьяный баклажан»!

Девушки сидели за длинным плавно изогнутым столом в креслах, сидели бок о бок и… и смотрели каждая в свои очки виртуальной реальности.

Ну то есть на двух из трех были очки. А третья – та, что расположилась по центру, – просто откинулась на спинку кресла с закрытыми глазами и вроде как дремала. Вот она-то мне и понравилась больше всех. Чисто эстетически, конечно.

Ближайшая к нам была рыженькой, с тонкими чертами лица и губами бантиком. Средняя – брюнеткой со стрижкой каре и длинным тонким носом средневековой герцогини. А дальняя, правая – блондинкой с бледными ресницами и розовой кожей, не переносящей южное солнце.

Мы, осторожно озираясь, вошли.

– А вот и наш дорогой Лунный Контроль. И что бы мы без него делали? – сказал Литке вполголоса. – Знакомьтесь: Маргарита, Виола, Наташа.

– Это если с какой стороны считать?

– Слева направо.

«Впрочем, с какой стороны ни считай, а самая симпатичная всё равно выходит Виола», – отметил мой внутренний казанова.

– А что они делают? – спросил Тополь. – В игруху шпилятся?

– В игруху под названием жизнь, – иронично заметил Литке. – А если серьезно, они – контролируют. Всё околоземное пространство в радиусе полумиллиона километров. То есть до орбиты Луны и еще немного за. Потому и Лунный Контроль.

– Это, наверное, одна из трех смен? – предположил я.

Я задал вопрос не из праздного любопытства, а потому что мне вдруг до зарезу захотелось узнать, когда у безмятежно дремлющей брюнетки – ну, у той, которая Виола, – начнется обеденный перерыв. Или закончится рабочий день.

– Смен? – удивился Литке. – Да нет у них никаких смен. У нас в Комитете только три мойры… И вообще, лучше бы вам не задавать таких вопросов.

Я парень понятливый. Нельзя так нельзя. Но сердце, конечно, защемило. И в голову полезли мысли. Бедные девчонки! Прикованы к креслам как рабыни. Красавицы в когтях садистов из Комитета…

Пока я воображал себе всякие ужасы относительно рабочего дня мойр, Литке с любезной улыбочкой дамского угодника подошел к рыженькой, осторожно тронул ее за плечо и сказал:

– Маргариточка, цветочек мой, я тебе ребят привел, как ты и просила…

Рыженькая сняла очки – в местах прилегания обтюратора у нее на лице теперь розовел едва заметный пролежень – и поглядела на нас мутным взглядом недолюбленной русалки. А затем вновь вопросительно глянула на Литке снизу вверх.

– Это Пушкарев и Уткин. Те, у которых аномальное зрение на химероидов, – пояснил Литке, и я вдруг понял, что он говорит с ней заискивающе.

Вдумайтесь! Заискивающе! Это Литке, Литке, перед которым дрожали и трепетали все вокруг, заискивал! Выходило странное: либо он с этим рыженьким «цветочком» состоит в отношениях, либо же «цветочек» – в иерархии Комитета – стоит на несколько ступенек выше! Выходит, мы сейчас у начальства? А вовсе не у красавиц, плененных рабовладельцами?!

Но Капелли с нами не было (он остался у Гольцова гонять чаи, а может, что и коньяки), и узнать, что да как, было не у кого.

Маргариточка внимательно оглядела меня – я почувствовал себя вдруг как на медкомиссии, – а затем Костю.

Взгляд ее орехово-карих глаз был одновременно серьезным, жестким, печальным и… женственным. (Не спрашивайте меня, как это так бывает – бывает!) И наконец, кукольно хлопнув длиннейшими ресницами, цветочек изрекла: