Красные

Бухарин назвал Ленина «глашатаем и пророком». Крестьянский делегат по фамилии Краюшкин заявил, что Ленин и «из могилы будет нам диктовать, будет направлять нас… на истинный путь». А закончил выступление здравицей: «Вечная память нашему дорогому Ильичу, а нам — доброго здоровья». Весьма образно выступил и Каменев. «Ильич связал себя с рабочей массой не только идеей, — сказал он. — Нет! Здесь, у нас, в Москве, по улицам ее, от Серпуховки до дверей его кабинета, идет кровавый след, след его живой крови, и эта кровь, живая кровь, связывающая его кабинет с рабочей Москвой, с рабочими окраинами, она вошла в то море крови, которым оплачивает рабочий класс свое освобождение».

Конечно, все эти образы о «кровавом следе» Ленина и «море крови» сегодня могут показаться весьма двусмысленными, но тогда на эту очевидную странность внимания не обратили. Каменев продолжил: «Но не только кровь свою влил Владимир Ильич в это море крови, которого как искупительной жертвы требует капиталистический мир от борющегося пролетариата. Он отдал этой связи свой мозг. Врачи, которые достали из мертвого тела Владимира Ильича пулю… эти врачи раскрыли и его мозг, этот удивительный, поразительный мозг, мощность которого не знает себе равного. И они сказали нам сухими словами протокола, что этот мозг слишком много работал, что наш вождь погиб потому, что не только свою кровь отдал по капле, но и мозг свой разбросал с неслыханной щедростью, без всякой экономии, разбросал семена его, как крупицы, по всем концам мира, чтобы капли крови и мозга Владимира Ильича взошли потом полками, батальонами, дивизиями, армиями борющегося за свое освобождение человечества».

Каменев сыграл важную роль в формировании культа Ленина. Это была одна из первых задач, вставшая перед «осиротевшим» руководством страны и партии. Главным, так сказать, «культообразующим» элементом должно было стать строительство Мавзолея, в котором народ практически в любой день мог бы увидеть забальзамированное на века тело Ленина. Против этой идеи высказывался Троцкий (об этом он писал сам), вроде бы также Крупская, Бухарин и Каменев, якобы назвавший ее «поповством». Однако Мавзолей все-таки начали строить и построили, а открытых возражений от них больше так и не последовало. Зиновьев писал в «Правде» от 30 января, цитируя еще одного из рабочих: «Как хорошо, сказал он, — что решили хоронить Ильича в склепе! Как хорошо, что мы вовремя догадались это сделать! Зарыть в землю тело Ильича — это было бы слишком уж непереносимо».

Вскоре после смерти Ленина были опубликованы постановления о возведении ему памятников, названии в его честь улиц, площадей, заводов и т. д. Съезд Советов принял решение об издании сочинений Ленина и о подготовке полного собрания его сочинений. Тогда же по инициативе Петроградского совета (идея, как говорят, принадлежала его председателю Зиновьеву) Петроград был переименован в Ленинград.

Еще в апреле 1923 года, при жизни Ильича, было принято решение о создании Института Ленина. Его директором стал Каменев. 8 июля 1923 года Сталин и Каменев напечатали в «Правде» обращение: всех граждан, имевших у себя письма, записки и другие материалы, связанные с Лениным, просили передать их в институт. Тем, кто не хотел расставаться с документами, обещали, что с них сделают копии, а оригиналы вернут владельцам. Тех, кто не хотел публикации писем и записок в ближайшее время, заверяли, что их можно присылать в запечатанных конвертах, с указанием даты, когда разрешалось их вскрыть. Поиск ленинских документов был объявлен по всей стране. Как призывала «Правда», в институт следует направлять «всякую бумажку, напечатанную на машинке, если под ней стоит подпись В. И. Ленина». Институт собирал также фотографии, рисунки, картины, памятные вещи, связанные с жизнью Ленина, планировалось создание его музея. Сначала институт работал при Моссовете, затем его статус повысился — он был передан в ведение ЦК. В совет института вошли Каменев (директор), Сталин, Зиновьев, Бухарин, Крупская. Официально институт был открыт в мае 1924 года. Институту Ленина и было предложено принять «неотложные меры» для ускорения публикаций работ Ленина, с тем чтобы они стали доступны рабочим и крестьянам в миллионах экземпляров и на нескольких языках. Одновременно ему поручалось как можно скорее приступить к изданию полного собрания сочинений Ленина.