Красные

Этот блок создавался весьма непросто. Разумеется, Троцкий хорошо помнил о роли Каменева и Зиновьева в борьбе против него. Он довольно-таки иронически вспоминал о своей первой встрече с Каменевым после XIV съезда. «При первом же свидании со мной, — писал он, — Каменев заявил: «Стоит вам с Зиновьевым появиться на одной трибуне, и партия найдет свой настоящий центральный комитет». Я, — продолжал Троцкий, — мог только посмеяться над этим бюрократическим оптимизмом. Каменев явно недооценивал ту работу по разложению партии, которую «тройка» производила в течение трех лет. Без всякого снисхождения я ему указал на это». Однако контакты продолжились. В середине апреля 1926 года Троцкий инкогнито отправился на лечение в Германию. «Зиновьев и Каменев прощались со мной почти трогательно, — вспоминал он. — Им очень не хотелось оставаться со Сталиным с глазу на глаз».

После его возвращения встречи «союзников-соперников» вновь возобновились. Каменев и Зиновьев в приватных разговорах рассказывали Троцкому о Сталине всякие нехорошие вещи, а Каменев пародировал его грузинский акцент. Первое крупное выступление оппозиции произошло на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК в июле 1926 года. Тринадцать видных партийных деятелей (Троцкий, Каменев, Зиновьев, Крупская, Пятаков и др.) выступили с критикой «чудовищно растущего» бюрократизма партийного аппарата, потребовав, в частности, увеличить зарплату рабочим за счет сокращения «управленцев», восстановить в партии «демократизм», более активно поддерживать международное революционное движение и т. д.

Каменев применил сильный прием: он зачитал записку Ленина от 5 марта 1923 года, в которой шла речь об оскорблении Крупской. Но и Сталин был не лыком шит. В ответ было оглашено письмо Троцкого меньшевику Николаю Чхеидзе, написанное 1 апреля 1913 года с весьма нелицеприятными пассажами в адрес Ленина — «дрянная склока, которую систематически разжигает сих дел мастер Ленин, этот профессиональный эксплуататор всякой отсталости в русском рабочем движении», «все здание ленинизма в настоящее время построено на лжи и фальсификации и несет в себе ядовитое начало собственного разложения» и т. д.

На пленуме произошел и по-настоящему трагический случай. После довольно резкой полемики с Каменевым и Пятаковым по вопросу о развитии промышленности стало плохо Дзержинскому. Анастас Микоян вспоминал об этом: «Выступление Дзержинского было резким, острым — он не мог говорить спокойно. Речь его прерывалась частыми репликами со стороны оппозиции Пятакова, Каменева, Троцкого… Его крайне возмутила реплика Каменева, который, используя самокритику Дзержинского, крикнул: «Вот Дзержинский 45 млн рублей напрасно засадил в металлопромышленность».

После Дзержинского с резкими речами против Каменева и Пятакова выступили Рудзутак и Рыков…

Это не остановило Каменева. В своем заключительном слове он снова допустил грубые нападки на Дзержинского, который очень близко к сердцу принял эти выпады. Дзержинский почувствовал себя плохо и, не дождавшись конца заседания, вынужден был с нашей помощью перебраться в соседнюю комнату, где лежал некоторое время. Вызвали врачей. Часа через полтора ему стало получше, и он пошел домой.

А через час после этого его не стало…»

Через два дня, 22 июля, Дзержинского хоронили на Красной площади. Гроб с его телом вместе несли Сталин, Троцкий, Зиновьев, Каменев, Бухарин, Рыков. Но это был один из последних случаев, когда они были вместе.

Пленум оппозиция проиграла. Зиновьев, один из ее лидеров, был исключен из состава Политбюро. Через несколько дней после пленума Каменев написал заявление в ЦК, в котором просил освободить его от обязанностей наркома торговли, поскольку он не пользуется полной поддержкой со стороны Политбюро и правительства. Он предлагал назначить на этот пост Анастаса Микояна. Микоян отказывался, но предложение Каменева поддержал и Сталин. «Вот Каменев работает, — говорил он Микояну. — Чем и как он может лучше вести дело? Ничем. Почему? Потому что во многих вопросах внутренней экономической политики Каменев не разбирается, работает поверхностно… В этом деле ты будешь сильнее Каменева… Каменев перешел в оппозицию. Известно, что он не пользуется поддержкой ЦК. Работники не будут вокруг него объединяться и не будут с внутренним доверием работать с ним, как с тобой, которому ЦК оказывает полное доверие. Не случайно сам Каменев об этом пишет в своем письме в ЦК». В итоге Микоян согласился.

Но, конечно, это был исключительный случай, когда руководство партии поддержало предложение оппозиционеров. Борьба между ними становилась все более ожесточенной. Троцкий с возмущением говорил, что против оппозиции применяют «черносотенные» методы работы и в президиумы собраний с мест подают записки такого рода: «Троцкий отвергает возможность построения социализма в одной стране, потому что из-за своей национальности не верит в силу русского народа». В ответ на это Сталин заметил: «Мы боремся против Троцкого, Зиновьева и Каменева не потому, что они евреи, а потому, что они оппозиционеры».