Читаем Красные полностью

Красные

Говорят, что Зиновьев совсем потерял контроль над собой и говорил только одно: «Обещал, Сталин обещал… Надо Сталину сообщить». Их привели в камеры, где они написали прошения о помиловании. Каменев писал в Президиум ЦИК СССР: «Глубоко раскаиваюсь в тягчайших моих преступлениях перед пролетарской революцией, прошу, если президиум не найдет это противоречащим будущему делу социализма, делу Ленина и Сталина, сохранить мне жизнь». Но Президиум даже не стал собираться, чтобы рассмотреть просьбы осужденных. Его постановление, согласно которому прошения о помиловании отклонялись, было заготовлено заранее.

В два часа ночи 25 августа все приговоренные были расстреляны. При исполнении приговора присутствовали заместитель наркома внутренних дел Яков Агранов, председатель Военной коллегии Верховного суда СССР Василий Ульрих, прокурор СССР Андрей Вышинский, комендант Военной коллегии Иван Игнатьев. Последний, скорее всего, и приводил приговор в исполнение.

Александр Гладков 25 августа записал в дневнике: «На последних страницах газет под заголовком «Хроника» сообщается, что Президиум ЦИКа отклонил ходатайства подсудимых о помиловании и что приговор приведен в исполнение…

В «Правде» передовая «Страна приветствует приговор Верховного Суда». Два подвала Д. Заславского «Заживо сгнившие люди».

На первой полосе — руководители правительства на вчерашнем авиапразднике: Каганович, Андреев, Орджоникидзе, Антипов, Чубарь, Ягода, Шкирятов, Хрущев, Косиор и руководитель парада комкор Эйдеман. Среди дипломатов — Литвинов.

Эти люди пришли на авиапраздник, только что узнав свежую новость — о смертном приговоре своим вчерашним товарищам. Кто-нибудь когда-нибудь опишет это все…»

Пули на память

Семья Каменева была уничтожена почти полностью.

Ольгу Давидовну Каменеву-Бронштейн арестовали после Московского процесса. Расстреляли ее только 11 сентября 1941 года в Медведевском лесу под Орлом. Там тогда казнили более 150 политических заключенных, в том числе знаменитую Марию Спиридонову — лидера Партии левых эсеров и ее мужа Илью Майорова.

Старший сын Каменева Александр («Лютик») был арестован второй раз во время Московского процесса — 17 августа 1936 года. Его расстреляли в Ленинграде 10 мая 1937 года. Ленинградская газета «Смена» в заметке «Шпионов уничтожим до конца» в ноябре 1937 года писала: «В одной из технических лабораторий, изготовляющих приборы оборонного значения, работал сын расстрелянного Каменева — Александр Каменев. По прямым заданиям отца, заклятого врага советского народа, его сын создал диверсионно-вредительскую группу, которая тормозила производство нужных для Красной армии приборов и подготавливала взрыв лаборатории».

Семнадцатилетний сын Каменева Юрий был расстрелян 30 января 1938 года.

Вторая жена Каменева Татьяна Глебова была арестована 9 сентября 1936 года. Расстреляна 19 августа 1937 года.

Расстреляны брат Каменева Николай, его жена и сын.

Внук Каменева Виталий, сын Александра и Галины Кравченко, был арестован в 1951 году, приговорен к 25 годам лагерей, но вскоре после смерти Сталина вышел на свободу. Умер в 1966 году.

Галина Кравченко скончалась в 1996 году, прожив 91 год.

Сам Лев Каменев был реабилитирован только в 1988 году. Тогда же реабилитировали и его «политического близнеца» Григория Зиновьева.

Память о первом «красном президенте» и близком, хотя и часто спорившем с ним соратнике Ленина постарались очень быстро вытравить до основания. Несколько десятилетий подряд о нем если и вспоминали, то главным образом с ругательствами в его адрес.

Впрочем, кое-кто о нем все равно помнил. Через три года после его расстрела, когда придет очередь стать жертвой Большого террора и «железному сталинскому наркому» Николаю Ежову[100], помощник начальника 3-го спецотдела НКВД капитан государственной безопасности Петр Ще-пилов направит начальнику 3-го спецотдела НКВД полковнику Александру Панюшкину рапорт «О результатах обыска у Ежова»:

«Докладываю о некоторых фактах, обнаружившихся при производстве обыска в квартире арестованного по ордеру 2950 от 10 апреля 1939 года Ежова Николая Ивановича в Кремле.

1. При обыске в письменном столе в кабинете Ежова в одном из ящиков мною был обнаружен незакрытый пакет с бланком «Секретариат НКВД», адресованный в ЦК ВКП(б) Н. И. Ежову, в пакете находилось четыре пули (три от патронов к пистолету «Наган» и одна, по-видимому, к револьверу «Кольт»).

Пули сплющены после выстрела. Каждая пуля была завернута в бумажку с надписью карандашом на каждой «Зиновьев», «Каменев», «Смирнов» (причем в бумажке с надписью «Смирнов» было две пули). По-видимому, эти пули присланы Ежову после приведения в исполнение приговора над Зиновьевым, Каменевым и др. Указанный пакет мною изъят».

«Кровавый карлик», как за глаза называли Ежова, долго хранил у себя револьверные пули в «память» о расстрелянных Каменеве, Зиновьеве и других. Зачем? Сейчас уже и не ответишь. Но что-то ведь все-таки значили для него эти завернутые в бумажки сплющенные куски свинца.