Красные

Очень скоро оказалось, что «Кремлевское дело» было только «генеральной репетицией». После приговора прошло всего лишь несколько месяцев, а Сталин отдал указание готовить новый, большой и по-настоящему показательный судебный процесс над бывшими оппозиционерами. Теперь подсудимым предстояло публично раскаяться и как можно более искренне рассказать перед всем миром о небывалых злодейских планах, которые они якобы вынашивали против него самого, партии и государства.

Не только узкий круг партийно-государственных работников, но весь мир должен был увидеть, насколько опасны и коварны были всё это время враги Сталина, которых он неоднократно прощал. И не только увидеть, но и поверить в это. Исполнители главных ролей на первом процессе были известны заранее. Их предстояло сыграть все тому же тандему «Зиновьев — Каменев». И хотя организация подобного зловещего судебного театра представляла из себя весьма сложную задачу, Сталин и его помощники хорошо справились с ней.

Следствие по новому делу началось уже 5 января 1936 года. Большинство из его фигурантов уже сидели в тюрьмах или ссылках. Основными обвиняемыми снова стали Зиновьев и Каменев, а также группа бывших других видных сторонников «троцкистеко-зиновьевской линии». На процесс вывели всего 16 человек, среди них были Иван Смирнов, Григорий Евдокимов, Иван Бакаев, Сергей Мрачковский, Исаак Рейнгольд и др.

Этот процесс должен был носить «окончательный» характер, поэтому с подсудимыми предварительно тщательно «работали». О том, как проходила эта «работа» и что предшествовало процессу, точно неизвестно. Сохранилась легенда, что после долгих допросов, угроз расстрела их родственников и детей Зиновьев и Каменев потребовали личной встречи со Сталиным. Она якобы состоялась, и в обмен на обещание сохранить жизнь им и их близким они согласились сказать на суде то, что хотел Сталин. Может быть, и так. Но и все остальные подследственные тоже были сломлены. Остается только догадываться, что им пришлось пережить, если они согласились с выдвинутыми против них поистине фантастическими обвинениями. И что заставило, например, Зиновьева писать Сталину из тюрьмы такие письма: «Подолгу гляжу на Ваш и других членов Политбюро портреты в газетах с мыслью: родные, загляните же в мою душу, неужели Вы не видите, что я не враг Вам больше, что я Ваш душой и телом…»

Двадцать девятого июля 1936 года ЦК ВКП(б) разослал «обкомам, крайкомам, ЦК компартий, горкомам, райкомам» секретное письмо «О террористической деятельности троцкистско-зиновьевского контрреволюционного блока». В нем разъяснялись основные обвинения против обвиняемых и основные «выводы следствия» по их делу. «На основе новых материалов НКВД, полученных в 1936 году, — отмечалось в письме, — можно считать установленным, что Зиновьев и Каменев были не только вдохновителями террористической деятельности против вождей нашей партии и правительства, но и авторами прямых указаний как об убийстве С. М. Кирова, так и о готовившихся покушениях на других руководителей нашей партии, и в первую очередь нат[оварища] Сталина.

Равным образом считается теперь установленным, что зиновьевцы проводили свою террористическую практику в прямом блоке с Троцким и троцкистами».

Эти выводы подтверждались фрагментами показаний исполнителей «главных ролей» на предстоящем процессе. Зиновьев, например, заявил на допросе 23–25 июля: «Троцкистско-зиновьевский центр ставил главной своей задачей убийство руководителей ВКП(б), и в первую очередь убийство Сталина и Кирова. Через членов центра И. Н. Смирнова и Мрачковского центр был связан с Троцким, от которого Смирновым были получены прямые указания по подготовке убийства Сталина».

Или вот Каменев, на допросе 23–24 июля: «Вынужден признать, что… Зиновьев сообщил мне о намечавшихся решениях центра троцкистско-зиновьевского блока о подготовке террористических актов против Сталина и Кирова. При этом он мне заявил, что на этом решении категорически настаивают представители троцкистов в центре блока — Смирнов, Мрачковский и Тер-Ваганян, что у них имеется прямая директива по этому поводу от Троцкого и что они требуют практического перехода к этому мероприятию в осуществление тех начал, которые были положены в основу блока… Я к этому решению присоединился, так как целиком его разделял».

А вот Исаак Рейнгольд «признавал» еще 9 июля: «С Каменевым я встречался во второй половине 1933 года, а также в 1934 году, у него на квартире в Карманницком переулке в Москве… Каменев неоднократно цитировал Троцкого о том, что «все дело в верхушке и что поэтому надо снять верхушку». Каменев доказывал необходимость террористической борьбы, и прежде всего убийство Сталина, указывая, что этот путь есть единственный для прихода к власти. Помню особенно его циничное заявление о том, что «головы отличаются тем, что они не отрастают«…Каменев предлагал готовить боевиков-террористов».

«Правда» писала 15 августа: «Смрадом бандитского подполья дышит на нас дело Троцкого — Зиновьева — Каменева. Гадина подползает к тому, что для нас дороже всего».