Красный блокчейн

Пошёл Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с собою множество варягов, и славян, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян, и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев, известных как толмачи. Этих всех называли греки «Великая Скифь». И пришёл к Стамбулу. Греки же протянули через залив Золотой Рог цепь, а город заперли. И вышел Олег на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города грекам, и разбил множество палат, и церкви пожёг. Из тех, кого русские захватили в плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно делают враги. И повелел Олег своим воинам сделать колёса и поставить на эти колёса корабли. И когда подул попутный ветер, подняли они в поле паруса и пошли к городу. Греки же, увидев это, испугались и сказали, послав к Олегу: «Не губи города, дадим тебе дань, какую захочешь».

Повесть временных лет. Преподобный Нестор Летописец

Мир не был стабилизирован. Он дрожал и вертелся перед глазами. Предметы из-за этого превращались в разноцветные полосы. Растягивались в пространстве. Потом всё вокруг заполнила ветвистая молния, ослепила, погасла, и вслед за этим Хунбиш увидел две пары ног. Рядом с ними приземлился флакон. Из его клювика спазмом вытолкнулась прозрачная жидкость и сочно шлёпнулась на пол. Затем одна пара ног подломилась, и прямо перед собой Хунбиш увидел чей-то затылок. Он чуть изменил ракурс, и увидел, что над ним стоит его мастер. А рядом – неодетая Варя с сердитым лицом.

– Что ты за человек такой! – закричала она.

– Ты с ним… Почему. Голая. – Сказал затылок. – Не прощу.

– Да иди ты в жопу, – сказала Варя и исчезла из поля зрения.

Затылок начал покачиваться и возиться.

– Глупости делать не будешь? – спросил мастер.

– Нет, – ответил затылок.

– Давай руку.

Снова перед собой Хунбиш увидел ноги.

– Эй, монгол, – его кто-то тормошил за плечо. – Ты живой?

– Я в порядке, – ответил Хунбиш. – Уже встаю.

Вставать, на самом деле, совсем не хотелось. Его бы воля – так и лежал здесь на полу. Прорастал цветами. Следил за переменами времён года. Развлекался картинкой площади внизу с блестящим Гагариным. «Дорогие друзья, – говорил бы тёплым деревенским голосом Гагарин мельтешащим у его подошв людишкам. – Через несколько минут могучий космический корабль унесёт меня в далёкие просторы вселенной. Вся моя жизнь кажется мне сейчас одним прекрасным мгновением. Сами понимаете: вступить один на один в небывалый поединок с природой – можно ли мечтать о большем? А? Можно ли? Мечтать?». Людишки меж тем пёстрой струйкой стекались бы к станции метро. Они были озабочены миллионами важных обременений и шли, не поднимая голов.

Хунбиш встал. Взял на диване свою футболку. Ни на кого не глядя, подошёл к зеркалу и внимательно осмотрел свежую татуировку. Повертел плечом. Безупречно. Посмотрел на себя. Левая щека была розовой, но прямо на глазах начинала темнеть.

– Есть лёд? – спросил он.

Варя уже была в коридоре. Она оглушительным шёпотом ругалась со своим Илюшей. Потом её голос стал удаляться и затих.

– Эээ, – протянул несколько удивлённо Дэнни и посмотрел на Хунбиша. – Она не заплатила. Я, в общем, не доделал. Ещё половина. Даже больше. Но всё равно нужно заплатить. И время пропало, блин.

Хунбиш молча достал кошелёк. Заплатил за себя и за Варю. Приложил к щеке лёд. Денег оставалось… На карте шестьсот тысяч тугров. И наличными около трёх тысяч рублей. Дней на десять. Может, дольше, если прямо зажаться и экономить.

– Давай руку, – сказал ему мастер. Щедро нанёс белую мазь. Перемотал всё упаковочной плёнкой, зацепил край пластырем. – Неделю будешь смазывать бепантеном или ди-пантенолом. Каждый день. Аккуратно промоешь тёплой водой, промокнёшь полотенцем, и потом смажешь. Царапать нельзя. Чесать нельзя. Тереть нельзя. Только промокать. Солярий или загар на солнце – нельзя. Бассейн – нельзя. Алкоголь – нельзя. Синтетику не носить. Можно промокать раствором ромашки. Трижды в день. Всё понятно?