Красный браслет

– Ничего подобного, – отрезал Володя. – Сейчас провожаем Злату до квартиры и сразу уходим. Ты же справишься одна?

Девушка коротко кивнула.

– Я отвожу Маго домой и еду добывать ветеринара для Абрека.

– О, тогда я с тобой, вдруг его припугнуть придется…

– Нет! – заорал Милич.

– Не убивай Маго, помни о всех нас, – хихикнула Злата, осторожно, бочком выползая из машины.

Измученный ребенок на ее руках не проснулся даже от криков.

Утром Таню разбудил какой-то шорох, она открыла глаза и увидела Вику, стоявшую у окна. И не поймешь, который час, вроде небо еще темное, но и светло, будто белые ночи вернулись. Глянула на мобильник – только пять утра.

– Вик, ты чего?

– Представляешь, снег выпал, – шепотом отозвалась подруга и закашлялась. – Это в начале ноября, после таких теплых дней.

Таня прошлепала к окну босыми ногами, тоже посмотрела: тонкое полотно белейшего первого снега старательно укрыло каждый сантиметр земли, запорошило верхушки деревьев. А вот на крышах снег уже превратился в кружево, которое растает и испарится за пару часов.

– Ты хоть спала вообще? – Тане стало стыдно, что вчера она так молниеносно отключилась, даже не позаботилась о гостье.

– Да, поспала пару часов, – ответила Фомина. – А потом стала думать, почему Платон не звонит. Он же понимает, что мы тут с ума сходим.

– Рано еще.

– Ну мог бы хоть эсэмэску сбросить! Маго вот уже звонил. Я под одеялом с ним разговаривала, ты не проснулась.

– Как у него?

– Плохо, – понурилась Вика. – Его бабушка так и не вернулась вчера. Они полночи обзванивали больницы, мать Маго и Элла…

– Почему Элла? – захлопала ресницами Таня. У нее возникло неприятное чувство, что она все на свете проспала.

– Так ведь она там, у Угушевых. Володя вчера рассказывал… Ой, наверное, ты спала уже. Это после ветеринара было.

Ветеринара Таня хоть смутно, но помнила. Сердитого человека в куртке поверх полосатой пижамы привел под ручку брат. Голова у дядечки было смешно сдавлена в висках, а вихры торчали, как у мальчишки. Скинув в прихожей ботинки, он сунул в тапочки голые ноги. А еще он непрерывно возмущался и твердил, что вынужден был уступить грубой силе молодого человека.

Но дело свое ветеринар знал хорошо, и чемоданчик, в отличие от носков, прихватить не забыл. Он сделал Абреку укол обезболивающего и зашил рану на брюхе, обработал прочие повреждения и оставил несколько уже заряженных шприцев про запас, после чего Володя повез его обратно домой. Таня еще слышала, как на лестнице вихрастый ветеринар обозвал брата мафиози, а тот со смехом пообещал, что в следующий раз притащит его среди ночи, чтобы сменить Абреку внешность. После этого измученная тревогами Таня лишь на минутку зашла в свою комнату поставить телефон на зарядку, прилегла на кровать и отключилась до утра.

– Так что насчет Эллы?

– Ну, Эдуард не позволил ей оставаться в одной квартире с малышкой. Вообще был ужасно зол, что твой брат ее привез. Я так поняла, что именно с этой девочки все и началось: сперва она напала на буку, а потом и на Эдуарда, он едва остался жив. И еще он думает, что именно она убила его друга в Институте, но точно не знает. Потому он сделал все, чтобы Элла не контактировала с малышкой, заранее вывел ее на лестницу, а потом Володя отвез ее к Угушевым.

– А сам?

– А он вернулся в Институт, у него операция сегодня.

– Так Злата там одна с девочкой?

Вика кивнула, потом опять надолго закашлялась, подошла к гостевому дивану и забралась на него с ногами, натянула плед (ее познабливало), снова с надеждой покосилась на телефон.

– Да всё с Платоном в порядке, я уверена. – Таня решила с этого утра всегда быть оптимисткой. – Спит еще. Представь, как он намучился, раненный, со всеми этими малышами.

Но Платон к тому времени не спал уже несколько часов.

Накануне вечером он отвез малышей ко въезду в город. Дорога, которая должна была занять считаные минуты, растянулась на полчаса испытаний, тревог и поисков окольных путей. Несколько раз он видел впереди посты, на которых тормозили подряд все машины. Едва ли их обыскивали, скорее, просто предупреждали пассажиров насчет обстановки в городе или что-то в этом роде. Всякий раз Платон менял направление, сворачивал на неприметные улочки – не стоило ему встречаться с полицейскими: он сидел за рулем чужой машины, в окружении четверых измученных и израненных малышей, с окровавленной штаниной, потому что нога снова начала кровоточить. А, да, еще и без прав.

До въезда он все же добрался. И сразу заметил припаркованный трейлер в окружении нескольких легковушек. Затормозил, и скоро к машине подбежала девушка, просунула в окно круглое взволнованное лицо. Ее щеки пылали, как два заката.

– Ну что, как они? Все живы? – спросила девушка испуганным шепотком.

Воронцов невесело хмыкнул.

Девушка спохватилась:

– Ой, что я, в самом деле? Просто сложно привыкнуть к таким странностям. А… где остальные? В смысле, старшие?

– Вам недостаточно тех, кто есть? – вежливо улыбнулся ей Платон. На самом деле он пережидал приступ боли в ноге и рад был возможности посидеть без движения. – Остальные разошлись по своим домам и семьям.