Красный дом

Ступня касается чего-то, отличного от всего на дне. Не мягкого и хлюпающего. Я толкаю этот предмет ногой. Это определенно не растение и не камень. Может, мешок или сумка? Я пытаюсь отодрать этот предмет от дна ногой, но он не сдвигается с места. Я толкаю его сильнее, но он прочно застрял в грязи.

Я опускаю руку вниз, вода покрывает мое плечо, и я в шоке от того, какая она холодная. Но тут слишком глубоко. Мне не дотянуться до этой вещи, не опустив голову под воду. Я закрываю глаза, делаю глубокий вдох и погружаюсь, лицо опускается в темную воду, я тянусь дальше. Что-то скользит по моей щеке, мне хочется кричать. Я погружаюсь еще глубже.

Я нащупываю ремень и изо всех сил тяну его на себя.

Не поддается. У меня заканчивается воздух в легких. Я снова за него дергаю.

Получилось!

Это какая-то сумка.

Я вылезаю из воды, хватаю полотенце и несусь назад в дом.

Я так замерзла, что даже не осматриваю сумку, покрытую зеленой слизью, а просто бросаю ее в мойку на кухне и бегу в душ. Вначале я включаю холодную воду и постепенно увеличиваю температуру, моюсь душистым мылом Пегги. Моя кожа посинела.

Глава 60 Эндрю

Та ночь – 22:00

Я еду по насыпной дороге через болото, направляюсь назад в Красный дом. Я уехал в четыре часа дня, как и было запланировано, но вместо того чтобы отправиться на встречу с друзьями, я на несколько часов заехал в дом Грегори и Деллы. А теперь я возвращаюсь назад, чтобы сделать сюрприз Джозефу и сообщить ему, что завтра утром мы едем в Манчестер. К этому времени Эсси должна была уже лечь спать, поэтому я лягу в свободной комнате, чтобы ее не беспокоить, а утром удивлю.

Перед домом стоит какая-то машина – пикап.

Я чувствую злость. Другой мужчина? Но затем я вспоминаю, что несколько местных ферм пострадали от воров-взломщиков. Ходили слухи, что эти типы вооружены. Я паркуюсь рядом с пикапом, быстро закрываю дверцу машины и захожу во двор.

Я иду к главному входу в дом и понимаю, что дверь открыта. Эсси никогда не оставляет дверь открытой. Она постоянно забывает ее запереть, но никогда не оставляет открытой. Я слышу голоса внутри. Я тихонечко пробираюсь к столовой, к оружейному шкафу, отпираю его и достаю ружье. Голоса, которые до меня доносятся, звучат приглушенно, но тон напряженный.

Держа ружье, я осторожно поднимаюсь наверх, в направлении голосов. Похоже, они доносятся из спальни. Мое сердце бешено колотится.

Я иду на цыпочках по лестничной площадке. Теперь я различаю слова.

– Я боюсь, я боюсь, – говорит Эсси. Похоже, что дело плохо.

Я заглядываю в щель в двери и вижу Эсси рядом с кроватью. Она разговаривает с кем-то, кого я не вижу.

– Я боюсь. Он нас убьет, – говорит она.

– Чем быстрее мы уедем, тем будет безопаснее для нас, – отвечает ей мужчина. – Почему ты не собрала вещи? Нам нужно трогаться в путь. Просто возьми паспорт – и поедем.

Я толкаю дверь. Рядом с Эсси стоит мужчина и держит ребенка. Моего ребенка. Дорогого Бенджи. Мне в голову ударяет кровь.

Я направляю ружье на этого мужика.

– Что, черт побери, здесь происходит?

Глава 61 Ева

Я выхожу из душа и одеваюсь. Мне кажется, что от меня больше не воняет водой из пруда, но мне все еще холодно.

Я иду к мойке и осматриваю сумку, которая оказывается рюкзаком.

Он завязывается на шнурок, который распадается на части, стоит мне за него потянуть. Верх раскрывается. Внутри полно ила. И что-то лежит.

Телефон. Телефон! Это серебряная «раскладушка», он весь облеплен илом, но, может, полиция и сможет с ним что-то сделать. Также в рюкзаке лежит несколько страниц с распечатанным текстом, но теперь они совершенно нечитаемые. Я запускаю руку поглубже, чтобы проверить, нет ли там чего-то еще. Мои пальцы касаются чего-то гладкого и холодного. Я вытаскиваю этот предмет и стираю с него грязь.

У меня кружится голова. Это керамическая птичка. Я вытираю оставшуюся грязь, вижу, что безделушка покрыта голубой и желтой глазурью. Я помню, как мать Стивена рассказывала мне про птичку, которую сделала моя мама для ее сына, которого она очень любила. Моя мама сделала ее для Стивена.

– Погоди-ка, – говорю я сама себе. – О боже!

Я мою керамическую птичку в воде. Она блестит на свету. Я аккуратно ставлю ее на сушильную доску, рядом со старой щеткой, которой Пегги счищала грязь с картофеля. Я мою и сушу руки, а потом усаживаюсь за стол.

Мы все сделали какие-то предположения. Даже полиция. Вы находите в доме убитых мужчину и женщину и их ребенка. Конечно, вы предполагаете, что это тот мужчина, который живет в этом доме и женат на этой женщине. Особенно если брат и мать мужчины его опознают. Но если мыслить чисто логически, вы можете это утверждать с полной уверенностью? Я все это обдумываю и прихожу к выводу, что нет. Если мыслить логически, вы не знаете, что мертвый мужчина – это муж мертвой женщины. Благодаря анализу ДНК мы знаем, что он был отцом ее ребенка, но мы не знаем, был ли он ее мужем. А тут еще ее свекровь и деверь были готовы неправильно опознать убитого мужчину.