Красный дом

В Маршпуле Серена высаживает меня перед домом тети и дяди, а сама отправляется погулять по деревне. Грегори дома нет, он поехал на какую-то деловую встречу, а Делла гладит вещи, которые гладить не нужно. Я испытываю облегчение от того, что Грегори нет. Я хочу расспросить Деллу про дядю Си-Со, а также о моих родителях, когда Грегори на нее не давит. Он твердо придерживается версии «идеальная семья, за исключением психопата Джозефа». Я убеждаю Деллу временно прекратить исполнять обязанности богини домашнего очага и прогуляться со мной по лесу.

Мы идем по основной тропе в направлении ручья, который тонкой струйкой течет вниз к болоту. Моросящий дождь прекратился, но в лесу мокро, пахнет влажной землей. Легкий ветерок шевелит ветки над нами, сбивает капли воды, которые падают вниз на нас.

– С Джозефом плохо, – говорю я.

– Мне казалось, что ему стало лучше, или нет? Что он вроде даже может общаться?

– Было лучше, но теперь он подхватил пневмонию. Возможно, и не выживет.

Она вздыхает.

– Может, это и к лучшему.

Я собираюсь сказать, что он никого не убивал, затем мне приходит в голову, что делать этого не следует. Я вообще могу доверять Делле? Изначально я предполагала, что убийцей был какой-то случайный человек, может, вор-взломщик, который искал фермерское оборудование. Но теперь я поняла, что не следует делать подобных предположений.

– Может, и так, – говорю я вслух. – Он сообщил нечто странное. «Дядя Си-Со». Тебе это что-нибудь говорит?

Она хмурится и качает головой.

– Нет, не думаю.

– Уверена?

Она какое-то время молчит, потом начинает говорить снова:

– Да, уверена. Даже предположить не могу, что это значит.

Я не могу определить, врет она или нет.

– С тобой все в порядке? – спрашивает она у меня. – У тебя был такой тяжелый период.

– Все в порядке. Но я хотела расспросить тебя про моих родителей. У меня сложилось впечатление, что они оба были по-настоящему счастливы перед тем, как все это случилось, и обожали друг друга – на основании того, что говорили вы с Грегори, и того, что писали в прессе. Но другие люди сказали, что моя мать страдала от послеродовой депрессии.

– Кто это сказал?

– Несколько разных людей.

– Ну, да. Мы не видели смысла говорить тебе об этом. Депрессия началась после твоего рождения. Твоя мать была действительно в плохом состоянии. Твоему отцу было очень трудно с ней, если честно, и это продолжалось несколько лет. До тех самых пор, когда… ну, ты понимаешь.

– Вам следовало мне это рассказать.

– Зачем?

– Потому что это была правда.

– А какой смысл в этой правде? У тебя и так проблем было выше крыши.

– Мне жаль, что вы не были со мной честны. Как мне теперь понять, чему можно верить, а чему нет?

– Хочешь правду? Хорошо. Твой несчастный отец жил в аду.

Я делаю шаг назад.

– Что ты имеешь в виду? – Мы подошли к домику на дереве. Может, поэтому я так нервничаю. – Что значит «жил в аду»?

– Он беспокоился о том, что может натворить твоя мать, ясно? Ему столько всего пришлось вытерпеть. Он не мог постоянно за ней следить. Ты даже примерно не представляешь, что там происходило!

– Конечно, не представляю. Никто же мне не рассказывал. Так что произошло?

– Это случилось, когда ты была совсем маленькой. Твоя мать никогда не была с тобой по-настоящему близка, как обычно бывают близки мать и ребенок. Эндрю защищал твою мать и никому про это не рассказывал.

У меня над головой от дуновения ветра шевелится ветка, и сверху на меня каскадом летит вода, шее сзади холодно.

– О чем ты говоришь? Что случилось?

– Мы не видели причины тебе это рассказывать. Но она стала тебя трясти, понимаешь? Ты плакала и плакала, а она явно была на грани срыва, она разозлилась, стала орать на тебя и трясти. Твой отец вовремя оказался рядом. Еще бы чуть-чуть – и… Твой отец был в отчаянии, не знал, что делать.

Сердце стучит так, что отдает у меня в ушах.

– Мама сделала мне больно? Как-то навредила?

– Да, и твой отец постоянно беспокоился, что это может повториться.

Я молчу. Я не думала, что история моей семьи может оказаться еще более болезненной, но внезапно оказывается.

– Я знаю, что тебе было очень трудно в детстве, – продолжает говорить Делла. – Я правда с тобой намучилась. Я очень старалась. И я знаю, что ты думаешь, будто мы тебя подвели, но когда Нейта облили кислотой… Ты – единственная, кто знал, что он там будет. Что мы должны были думать?

– Это сделала не я.

Я вспоминаю кассеты, записанные бабушкой. Неужели на самом деле это она его облила? Делле я этого не говорю. Я ей не доверяю.

– Еще Эндрю мучился с Джозефом, – продолжает Делла. – Делал все возможное для этого парня. Он планировал уехать с ним на выходные, чтобы попробовать установить контакт, сблизиться.

– Уехать на выходные? Когда?

– Как раз перед тем, как случилась трагедия! Он все организовал. Он даже купил одежду с логотипом этой дурацкой компьютерной игры Джозефа. И это после того, что устроил Джозеф.

– Что устроил Джозеф?

– О боже, разве теперь это имеет значение? Твой отец выяснил, что Джозеф и Нейт принесли заразу на ферму ваших родителей. Эти идиоты преднамеренно заразили овец ящуром.