Красный Дракон Империи

– Я, товарищ генерал-лейтенант, никогда не ошибаюсь в воинских званиях. Это во-первых. – Сталин ткнул в мою сторону рукой с зажатой в ней трубкой. – А во-вторых, молодец. Правильно сделал, что уговорил. И тебе спокойнее будет, и жене твоей с сестрой веселее. И приведите свою форму в порядок, товарищ генерал-лейтенант! – Он широко улыбнулся. – Есть мнение, что за выполнение особого задания тебе нужно присвоить новое воинское звание и наградить орденом Красной Звезды и знаком «Участнику Хасанских боёв». Мы его заранее изготовили для награждения всех участников.

Сталин протянул мне коробочки с наградами и маленькую подушечку с парой золотых звёздочек для петлиц.

– Служу Советскому Союзу! – Я встал по стойке смирно.

Будённый помог мне разместить награды и знаки различия на кителе, и я начал доклад о проведённой операции. Упомянул и про дуэль с японским самураем, и о письме императору Хирохито. Кстати, тот меч, которым я дрался, разведчики подарили мне. Они его сняли с убитого японского офицера, когда были в поиске за линией фронта. Будет ещё одним экспонатом в моей коллекции холодняка.

Сталин одобрил все мои действия. Общая картина вырисовывалась следующая: после того как был полностью уничтожен штаб Квантунской армии со всеми штабными офицерами, командующим и начальником штаба, а заодно до основания разрушен дворец императора Маньчжоу-го Пу И (сам он чудом уцелел, буквально за пару часов до бомбёжки выехав на инспекцию в одну из частей своей армии), произошла потеря управления войсками. Ещё через несколько часов стали приходить панические вести о страшной бомбёжке Синьцзиня неизвестными огромными самолётами. Пошли слухи о пяти огненных драконах, испепеляющих всё вокруг. Фотографии с места, где некогда был штаб армии, сделанные разведкой Гоминьдана и доставленные позднее в расположение наших войск, показывали выжженную землю со спекшейся сверху коркой. Никаких строений в большом радиусе не уцелело. Везде был лунный пейзаж, сходство с которым придавали многочисленные воронки.

В японских войсках воцарилась паника, ещё более усилившаяся, когда их позиции начали методично обрабатывать 160- и 240-миллиметровые миномёты. Началось бегство японцев с занимаемых позиций. На следующий день пришло предложение от японской стороны об урегулировании военного конфликта.

Обсудили дела в Испании. Там всё шло почти так же, как и в моём мире. Разве что мы действовали несколько по-другому. Мы проводили постоянную ротацию своих военных, участвующих в боевых действиях. Легион «Кондор», состоящий из немецких лётчиков, практически полностью был уничтожен. Модернизированные И-16 и новые И-17 показали себя с самой наилучшей стороны. Однако даже их создателю, Николаю Поликарпову, было ясно видно, что их век подошёл к концу.

Отправленная в Испанию на войсковые испытания эскадрилья новейших истребителей По-3 (близкий аналог Ла-9 моего мира), вооружённых тремя пушками 23 мм, устроила буквально форменный террор авиации франкистов. Дошло до того, что итальянские пилоты начали отказываться подниматься в воздух.

К этому времени уже всем стало ясно, что республика долго не продержится. Начался активный демонтаж и вывоз в СССР наиболее значимых предприятий, золотого запаса страны, культурных ценностей, подрыв шахт. Эвакуировались ценные специалисты, согласившиеся жить и работать в СССР, семьи коммунистов. Конвои кораблей с эвакуированными людьми и ценностями сопровождали корабли Черноморского флота во главе с флагманом, линкором «Севастополь» (бывший «Парижская коммуна», в этом мире изначальное название вернули раньше), только что прошедшим ремонт и модернизацию.

К слову, линкоры «Марат» и «Октябрьская революция» также прошли серьёзную модернизацию и готовились к переходу на Северный флот. Местом их базирования будет Североморск, где сейчас активно строили базу флота с аэродромом, железнодорожной веткой, жилыми домами, больницей, госпиталем и школой.

В конце нашего импровизированного совещания пригласил всех отметить на следующий день Настино 18-летие, хоть и с опозданием. Все с удовольствием согласились, помня Ольгин юбилей. И вновь мне пришлось обращаться к творчеству Стаса Михайлова, но уже к песне «Девочка-лето». Исполняя её, я на словах «Сколько их таких беспечных и наивных пацанов» выразительно посмотрел на Василия Сталина, сидящего рядом с именинницей. Все поняли намёк и заулыбались.

В сентябре 1938 года Настя поступила в МГУ. Её работа по источникам когерентного излучения вызвала большой интерес. И ведь она её не просто переписала, а осмыслила и доработала. Причём сама, без моей помощи. Целыми днями пропадала в библиотеке, что-то считала, писала, зачёркивала, комкала листки и снова писала.