Красный Дракон Империи

– Правильно ты всё, Виктор, сказал. Но почему все думают, что, угождая моим детям, они смогут добиться моего расположения? Почему даже такой человек, как полковник Иванов, пытается подхалимничать, вместо того чтобы просто честно исполнять свои обязанности? Я попрошу тебя, Виктор, не как глава государства, а как отец, присмотри за Василием. Не дай ему попасть под влияние таких вот подхалимов.

– Присмотрю, Иосиф Виссарионович, но лёгкой жизни ему я не обещаю.

– И это правильно, – согласился Сталин.

Дома застал целующуюся парочку. Пришлось кашлянуть, чтобы на меня обратили внимание. Настя с Василием отскочили друг от друга и одновременно покраснели.

– Так-так. Целуемся, значит. Настя, к себе, Василий, за мной.

Я прошёл в кабинет. Следом вошёл всё ещё красный от смущения Василий.

– Мы с Настей любим друг друга, – начал он, но я лишь махнул рукой.

– Об этом все знают, так что не удивил. Надеюсь, что большего вы себе не позволяли? Ну и прекрасно. Поговорим о другом. Я вижу, ты обиделся на мои слова, сказанные в доме твоего отца? Обиделся. И не пытайся отнекиваться, меня не обманешь. А теперь сам подумай. Кто ты есть? Ты есть сын главы нашего государства товарища Сталина. По тебе будут судить о твоём отце. Раз тебе позволены разные вольности вроде побывки, командирской формы, значит, и твой отец злоупотребляет своим положением. Слишком многие будут пытаться через тебя, угождая тебе, добиться для себя каких-либо благ от твоего отца. Никогда не позволяй подобного. Этим ты сделаешь только хуже и для себя, и для отца, и для страны в целом. Если честно, то мне тебя жалко. Тебе будет не просто трудно в жизни, а очень трудно. Станешь делать непотребное, и все скажут, что вот, мол, каков у Сталина сынок, всё ему сходит с рук, а будешь лучшим, все скажут, что, мол, ещё бы, это же сын Сталина, ему кто-то помог.

– И что же мне делать, товарищ генерал-лейтенант?

– Мы неформально беседуем. Можно сказать, посемейному. Так что можешь называть по имени. А делать тебе придётся так, чтобы ни у кого не возникло даже малейшего сомнения в твоей честности и порядочности. Все твои поступки, все твои слова люди будут рассматривать как под микроскопом. Понятно, что жить всё время под таким давлением невозможно. Поэтому будь самим собой, но не забывай, кто ты есть. Надеюсь, ты правильно понял мои слова. Когда-нибудь мы вернёмся к этому разговору, а теперь иди. Там Настя в коридоре изнервничалась вся.

– Спасибо, Виктор. Я усвоил этот урок и обещаю, что подобное больше не повторится. Разрешите идти, товарищ генерал-лейтенант.

– Иди уж, жених. И помни: до двадцати часов.

Василий чётко развернулся кругом и строевым шагом вышел за дверь к ожидавшей его Насте.

А 15 декабря вдруг позвонила Ольга Эразмовна, супруга Валеры Чкалова, и со слезами в голосе попросила приехать. Валерию внезапно стало плохо с сердцем. Я в сопровождении моего постоянного спутника Олега Седых бросился к машине и вскоре был в квартире Чкаловых.

Валерий лежал на диване чуть дыша. Его аура слабо светилась, порой почти полностью затухая. Со слов Ольги Эразмовны, он вдруг схватился за сердце и рухнул на пол, успев лишь сказать:

– Звони Виктору. Пусть срочно приедет.

Всё дело в том, что Чкалов знал о моих лекарских способностях. Как-то уже восстанавливал его организм и подлечивал старые травмы. И сейчас я категорически не понимал, что у него случилось с сердцем, ведь после моего вмешательства оно должно работать как хорошо отлаженный мотор. Тем более что тягу к алкоголю я снял, правда, не полностью. Должна же быть какая-то радость в жизни.

С этими мыслями я положил руку на область сердца Валерия. Сердце было в полнейшем порядке, но упорно не хотело нормально функционировать. Не понимая, в чём дело, я обвёл глазами комнату. И тут взглядом зацепился за висевший на стене отрывной календарь. На нём было сегодняшнее число. Меня прошиб холодный озноб. 15 декабря 1938 года! Дата смерти Чкалова там, откуда я пришёл. Похоже, что эманации смерти спроецировались и в этом мире.

Я начал потихоньку вливать Силу в чкаловский «пламенный мотор». Его аура перестала мерцать и постепенно увеличивала интенсивность свечения. Валера задышал ровно и открыл глаза. Хотел что-то сказать, но я отрицательно покачал головой.

– Лежи и молчи. А заодно слушай. Вам, товарищ полковник (Чкалов после переаттестации получил звание майора, а за успешно проведённую бомбардировку штаба Квантунской армии ему присвоили звание полковника), строгое замечание за халатное отношение к вверенной вам материальной части.