Красный дворец

Я тайком следовала за тремя силуэтами — за Оджином, полицейским и несущей носилки тамо. Ноги у меня болели, потому что приходилось шагать по грязи, доходившей до лодыжек. Я уже несколько раз поскользнулась и чуть было не упала. Подол моей юбки стал коричневым, в лицо летели брызги и небольшие комки грязи. Я пачкала ею руки, пытаясь убрать с лица мокрые волосы.

Скоро я стала различать впереди фигуры других людей. И услышала голос командира Сона еще до того, как увидела его, — он приказывал полицейским разделиться на группы и идти или плыть на лодках во всех четырех направлениях в поисках свидетельств и улик. Подойдя достаточно близко, я разглядела его мощную фигуру и седую бороду. Но он тут же куда-то ушел, и его спина исчезла в тумане.

— Сюда, наыри. — Полицейский повел Оджина и тамо к лодке, управляемой рыбаком с обветренным лицом. — Труп на другом берегу реки.

Я поспешила подойти ближе и сумела разглядеть лицо тамо. С него на меня смотрели широко посаженные глаза. Я знала эту девушку.

— Сульби-я!

— Ыйнё-ним! — вскричала она, и ее обескураженное лицо просветлело. Только тогда Оджин обернулся. — Что ты здесь делаешь? — спросила она.

Подобрав юбку, я быстрым шагом подошла к ней.

— Сульби-я, я слышала о том, что тут произошло. Нужна ли тебе помощь…

— Кто ты такая? — прорычал полицейский. — Тут работает полиция.

— Я нечаянно услышала, господин, что убита женщина из дворца. — Я вперила немигающий взгляд в полицейского и старалась не смотреть на Оджина, чьи глаза, как я чувствовала, буравили меня. — Я могу вам помочь, ведь я нэ-ыйнё.

Полицейский фыркнул:

— Ты никак не можешь…

— Она может присоединиться к нам, — оборвал его Оджин.

— Она… она может?.. — Полицейский заморгал, точно рыба. — Она?

— Да, она.

Не задерживаясь больше, мы пошли к лодке, и внутри у меня все затряслось, когда я ступила в нее, — дощатый пол раскачивался так сильно, что казалось, я пытаюсь устоять на вздымающихся волнах. Но я умудрилась сохранить равновесие и нашла себе местечко рядом с Сульби, поближе к корме, мужчины же сели на носу этой узкой, но длинной лодки.

— Кто жертва? — шепотом спросила я.

— Пока не знаю, — ответила она. — И полицейские, похоже, тоже. По одежде можно судить, что она из дворца. Они не искали у нее жетон, удостоверяющий личность.

— Почему?

— Ну ты же знаешь законы. Конфуцианский этикет. Полицейским запрещено прикасаться к женщинам — и к подозреваемым, и к жертвам. — Сульби с силой провела ладонью по юбке. И тихо, в расчете, что услышу только я, призналась: — Я так устала от того, что все время приходится иметь дело с трупами, но женщин то и дело убивают.

Над нами нависали молчание и синий туман, вокруг были видны только чернильно-черные волны. Стояла тишина. Было слышно лишь, как погружаются в воду и поднимаются весла.

— Тебе известно, как она умерла? — спросила я свою знакомую, бросив быстрый взгляд на Оджина. Плечи его, казалось, были сильно напряжены, лицо слегка повернуто к нам, словно он подслушивал наш разговор. — И можно ли связать ее смерть с резней в Хёминсо?

— Я знаю, что ее ударили дубинкой по голове, а тело нашли на берегу реки, лицом в воду, — ответила Сульби. — Рядом с местом убийства обнаружили все те же листовки.

— Вон там! — крикнул рыбак. — Я их вижу.

Туман расступился, будто отдернули занавески, и перед нами предстала небольшая группа полицейских, столпившихся на берегу вокруг трупа. За их спинами я смогла разглядеть лишь волосы и стопу жертвы — одна нога у нее была босой.

Когда мы причалили к берегу и мужчины вытащили на него лодку, Сульби взяла меня за руку, чтобы помочь сохранить равновесие. Как только мои ноги коснулась земли, я подняла глаза; на этот раз стоявшие стеной полицейские немного расступились, и я увидела бирюзовую шелковую юбку. Этот цвет был таким особенным, что грудь у меня стеснило и дышать стало трудно.

Это была не просто женщина из дворца.

Это была дворцовая медсестра.

Я зашагала быстрее и скоро уже разглядывала тело молодой женщины, по-прежнему лежавшей на животе, лицом в воде и грязи. Никто и не подумал перевернуть ее. «Конфуцианский этикет», — эхом прозвучало у меня в ушах объяснение Сульби.

— Помоги мне перевернуть ее, — сказала я, и Сульби согласно кивнула.

Вместе нам это удалось, и стала видна синеватая кожа женщины, покрытая грязью. Я села на корточки, взяла ее за кисть — и мгновенно насторожилась.

Под моими давящими на запястье пальцами бился слабый пульс.

Я тут же, приподняв голову женщины за подбородок, откинула ее назад. Склонившись над ней, я прислонилась щекой к ее щеке и посмотрела ей на грудь.

— Она еще жива, — выдохнула я.

Кто-то сел на корточки совсем рядом со мной, и халат этого человека прошелся по моей руке. Оджин.

— Она жива? — Нахмурившись, он оглядел жертву. — Как такое может быть? Кто-то удерживал ее под водой, чтобы она утонула. У нее на шее остались синяки от пальцев.

— Но она не умерла, — выпалила я. — Убийца решил, что она мертва, но она лишь потеряла сознание.

— И что нам делать? — спросила встревоженная Сульби.

— Можете выяснить, кто она? — спросил Оджин.