Красный флаг: история коммунизма

«Красные велосипедисты» продолжали снабжать Остеррота информацией. От них он получил копию Эрфуртской программы марксистов. Но Остеррот, как и многие немецкие рабочие, не проявлял большого интереса к деталям экономической политики марксизма, например к тому, что именно рабочие должны будут захватить контроль над производством. Многие рабочие вступили в СДПГ не из-за того, что разделяли экономические идеи марксизма: они были недовольны низкими заработками, условиями труда и постоянным унижением со стороны нанимателей^{103}; их возмущало то, что их жизни зависели от богачей. Рабочий табачной фабрики Феликс Паук, например, примкнул к социал-демократам после того, как один рабочий был уволен зато, что предложил производителю вместо изображения кайзера поместить на сигары изображение лидера марксистов Августа Бебеля, предположив, что в этом случае продажи резко возрастут.^{104}

Не будучи знатоками марксистской теории, многие члены партии, вероятно, все же имели элементарные представления о некоторых основополагающих принципах, в основном благодаря популяризации идеологии. Эти представления включали понимание марксизма как науки, главную роль экономических сил в историческом развитии, необходимость классовой борьбы, признание пролетариата прогрессивным классом, ведущим за собой к свободе все человечество, объявление окончательного кризиса капитализма. Рабочих мало привлекало изучение теоретических деталей марксизма, хотя многие образованные социал-демократы призывали к этому. Статистика посещений библиотек, созданных для рабочих социал-демократов, за период с 1906 по 1914 год показывает, что 63,1% читаемых книг являлись художественной литературой и лишь 4,3% составили труды по общественным наукам, в том числе марксистские тексты. В большинстве библиотек Золя был автором номер один (или два), что вызывало негодование образованных социалистов. Они считали его пессимистом, который слишком слабо верит в человеческий разум^{105}.

Кроме теории и политического радикализма СДПГ предлагала альтернативную модель завода или фабрики, рабочие которых пользовались уважением и имели возможность самосовершенствоваться. Отто Крилле, неопытный фабричный рабочий из Дрездена, видел в этом наибольшую притягательность. Он был в отчаянии от «всеобщего ступора», охватившего фабрику, он чувствовал себя «абсолютно одиноким» среди рабочих с их узостью взглядов, провинциализмом и «юмором ниже пояса». Спасение от этого страшного мира он видел в Социал-демократической партии. Он заметил, что лишь «небольшая группа [членов партии] социалистов имела убеждения; большинство же пришло к социализму из огромной пустыни, словно народ Израиля из варварства. Они должны верить, чтобы не впасть в отчаяние»^{106}. Взгляды Крилле ничем не отличались от взглядов среднего социал-демократа: молодого горожанина, протестанта, рабочего, имеющего главную цель — самосовершенствование^{107}.

Вместо «пустыни» Крилле СДПГ предлагала новый мир, где есть место для культуры, самосовершенствования и регулярного отдыха^{108}. Образовательные общества обещали обеспечить социалистическую версию образования (развития и обучения) с помощью лекций и практических занятий (именно образование когда-то создало высокий статус буржуазии в немецком обществе). Обсуждаемые предметы принадлежали «социалистической» и «научной» тематике: политическая экономия, гигиена, а также предметы «буржуазной» культуры: искусство, литература и музыка. Еще большей популярностью пользовались общества досуга. Партия предлагала широкий круг занятий в различных обществах под ее эгидой: от клубов стрелков и велосипедистов до кружков хорового пения (насчитывающих 200 тысяч человек) и даже клубов курильщиков. Идеологическое содержание деятельности клубов различалось. Некоторые клубы пользовались особым языком. Так, члены кружка по гимнастике с конца l890-x годов использовали приветствие «Frei Heil!» (Привет свободе!).

Наиболее ярко социал-демократическая культура проявлялась в парадах, особенно в майском параде. Несмотря на угрозы преследований со стороны полиции, тысячи людей участвовали в процессиях, прославляющих социализм и трудовые профессии. Некоторые символы заимствовались из социалистического прошлого, уходящего корнями в классицизм Французской революции. Центральное место на хоровом фестивале, организованном социал-демократами в Нюрнберге в 1910 году, занимала «богиня Свободы» — фигура, одетая в греческую тунику, с фригийским колпаком на голове и «знаменем Свободы» в правой руке, окруженная бюстами Маркса, лидера немецких социалистов Лассаля и льва, символизирующего силу^{109}. Другие фестивали, однако, отличались ярко выраженным милитаристским стилем, создаваемым одинаковой формой, оркестрами, играющими марши, знаменами и флагами. Многие песни социал-демократов пронизаны военным духом: