Красный флаг: история коммунизма

Что там движется в долине?
Группа в белой форме!
Громок звук их песни длинной,
Песни, мне знакомой!
Их песня о родине и о свободе,
Я знаю ту группу, что в белом идет!
Привет свободе, привет свободе!
Гимнасты выходят вперед^{110}

.

Обращение к милитаристским образам и способам организации было, разумеется, не ново: даже Маркс использовал военные метафоры, говоря о социализме. Марксизм был предназначен сильному, упорядоченному социалистическому государству, а не левым анархистам или правым реформистам. Тем не менее марксизм Маркса и Энгельса был скорее индустриальным, а милитаристский стиль немецкой социальной демократии во многом был рожден политикой имперской Германии (хотя партия и поддерживала интернационализм)^{111}. Несмотря на то что СДПГ, как и другие социал-демократические партии, в теории выступала за равноправие женщин, на практике многие ее члены рассматривали женщин как аполитичных и «отсталых». Политика оставалась делом мужчин. Большое значение придавалось дисциплине и строгой иерархии. Были введены обязательные гимнастические упражнения. Команды организовывались по армейскому образцу: избранный куратор руководил несколькими лидерами, которые в свою очередь отвечали за организацию команд. «Кодекс гимнаста» гласил: «В каждой команде должны соблюдаться правила подчинения. Никто не может покинуть команду без особого на то разрешения»^{112}.

Именно такая дисциплина и организация привлекла Отто Крилле, обучавшегося в армейской школе, но исключенного из нее как «непригодного». Он вспоминал: «Я постепенно познакомился с социал-демократическими идеями. Раньше образ государства был связан для меня со средневековой дикостью, которую олицетворяли трущобы и тюрьмы. Этот образ изменился, так как я научился видеть в себе гражданина государства, который, хоть и преследуем, все еще в нем заинтересован, потому что надеется завоевать его для своего класса. Но самая странная вещь состояла в том, что… я, ненавистник жесткой дисциплины, добровольно подчинился дисциплине партийной. Как бы ни противоречиво это звучало, социалистическая идеология в какой-то степени примирила меня с моим пролетарским существованием и научила меня уважать ручной труд. Я перестал стесняться слова “рабочий”»^{113}. Для Крилле и многих других СДПГ предоставляла параллельное государство, в котором называться рабочим было почетно. Это «государство» защищало рабочий класс от враждебной Германской империи.

Таким образом, у социал-демократии могло быть «военное лицо», как было подмечено в песне «Красный флаг», написанной ирландским журналистом Джеймсом Коннеллом в 1889 году после лондонского съезда Социал-демократической федерации[90]:

Народный флаг цвет крови пропитал,
Флаг саваном служил для тех, кто пал.
В нем остывали мертвые тела,
Из их сердец на саван кровь текла.
Так взвейся, знамя алое, костром!
Под ним мы будем жить, под ним умрем!
Пусть трусы и предатели вокруг —
Мы красный флаг спасем от грязных рук.

Во второй строфе Коннелл подчеркивает интернациональность красного флага социал-демократии:

Француз несет любовь его огню,
Отважный немец — в песне похвалу.
В Москве ему давно сложили гимн,
В Чикаго стар и млад стоит под ним.

В упоминании «отважного немца» звучат явно покровительственные нотки, хотя, разумеется, Германия была центром рабочего движения. В 1914 году социал-демократические партии поддерживала минимум четверть населения в семи странах: Австрии, Чехии, Дании, Финляндии, Германии, Норвегии и Швеции^{114}. Но партия в Германии, несомненно, была самой успешной. Перед началом Первой мировой войны она насчитывала более миллиона зарегистрированных членов. В 1912 году за социал-демократов проголосовало 4 миллиона человек (треть электората), хотя партия и не получила большинство мест в рейхстаге. Членами профсоюзов, которые также ассоциировались с СДПГ (Свободные профсоюзы), были 2,6 миллиона человек. СДПГ была самой многочисленной марксистской партией в мире. Она стала образцом для всех социалистов Европы.