Красный флаг над тюрьмой

— Пошла она к… Что она мне — начальник? Тут начальников кругом не оберешься: Юрочка — начальник, таможенники — начальники, диспетчер с автобуса — тоже начальник. Все командуют, а мы шуруй. Мы тут на морозе ишачим, а что мы имеем? Три рубля за ящик? А там в тепле дерут, будьте здоровы! — выложил бригадир.

— Да уж дерут: — согласились плотники. — Там с вас сдерут!

— А пошли они все к… матери! — рассердился бригадир. — Не стану делать ящики, пускай попляшут! Пила у меня не работает. Сколько просил заменить ремень, не хотят — не надо. Шабаш! Кончай работу!

— Как это кончай? — засуетились евреи. — А как же мы уложимся?

— А мне что?

— Не-ет, мы должны сегодня! У нас билеты на поезд куплены! Виза кончается!

— …на вашу визу!

— Как так… ?! Да вы знаете, что билеты заказывают через "Интурист", а там очередь на три недели? А если визу продлить, так давай 5 рублей за сутки продления, а многие уже из нас сдали квартиры домоуправлениям, ночевать негде?!

— … я хотел!

— Ммм… — сказал один еврей в кожаной тужурке, видимо, шофер или механик, а значит, денежный человек. — Конечно, холодно у вас и пила дрянь, мы понимаем, но если надо? Все мы люди…

— Нет, я без десятки и разговаривать не хочу! — заявил бригадир.

— 10 рублей?

— На каждого!

Евреи сдвинули головы, сложили деньги. Бригадир взял 30 рублей, сунул в карман.

— А доски кто мне принесет? Что я, казенный?

Евреи пошли к штабелю, остановились. Бригадир подошел к доскам, закурил, сколупнул с досок наледь, пощупал, потрогал, ткнул ногой:

— Вот эти.

Доски были насквозь сырые, каждая весила килограммов 15.

— Господи! — сказал кто-то из несших. — Это сколько же весит ящик из таких дощечек! Мы же будем оплачивать воду! Грузить же можно только 500 кг!

— А чихать они хотели на твои заботы! Не могли сделать этот досмотр на 600 метров дальше, около железной дороги, так нет, тут тебя погрузят на авто, а "Рига—товарная" завернет весь багаж на переделку.

— Как это завернет!

— А очень просто. Весов тут на "Югле—16" нет, пакуют "на глазок", вчера моему брату один ящик нагрузили — 870 кг! Второй — 760. Ну, приехали мы на товарную, там на весы, а весовщица и говорит: "Не принимаю! Везите обратно!" А шофера деньги требуют за возку обратно, им за это казна не платит. Брат выложил 35 рублей, привезли сюда, а тут уже день кончается. Не принимают на перегрузку. Так и не приняли. Сегодня утром будут начинать.

— А мы?! Мы же назначены на сегодня утром, на 8.00!

— А взгляни на часы! Уже четверть девятого. И еще таможенники не пришли. Начнут в половине девятого, пропустят брата, его вещи уже внутри. Потом та женщина, что сидит на книгах. Она вчера на 14.00 была назначена, и вот сидит, даже вещи внутрь не впустили — некуда, там ящики моего брата на перегрузку стоят. Так что, считай, тебя начнут смотреть после обеда, часа в три.

Человек, которому высчитали, что его вещи просмотрят в три, испугался:

— У меня билеты на Москву на 18.40!

— Сдашь билеты. Еще пока тебя просмотрят, пока потом на товарную повезут, пока там квитанцию оформят… Еще можешь совсем не попасть на склад.

— Ладно, посмотрим! — утешил испуганного его товарищ. — Все равно деваться некуда.

Они перетаскали с кубометр досок, положили около пилы. Тут бригадир нашел сухую доску, расколол ее собственноручно, и евреи пошли с сухим топливом растапливать "буржуйку" в автобусе — греть диспетчера и греться самим.

Кто-то потом рассказал Мише, что никакая доска не нужна, есть у диспетчера сколько угодно колотых сухих, но это трюк такой, чтобы послать клиентов к бригадиру. Пока в СССР в ходу деньги, каждый хочет иметь их много…

Так или иначе, печку распалили, народ полез в автобус греться. Только дама у ковра осталась на морозе. Видимо, опасалась, чтоб кто-нибудь не украл ее добро, которое пришлось сторожить всю ночь.

В половине девятого явились упаковщики фирмы "Ригас экспрессис" во главе со знаменитым на весь уже Израиль бригадиром Юрой — атлетом, годным для мировой сборной по баскетболу, одетым во все нейлоновое, импортное.

Спустя минут пять во двор вошли два молодых человека; один болезненного вида с пшеничными усами, напоминавший лицом и согбенной спиной ссыльного народовольца, и второй — смуглый, нахальный, так и сверливший взглядом пухленькую диспетчершу и заодно уж старую еврейку возле ковра.

— Бригада! Бригада! — понеслось по людям. — Сегодня хорошая бригада, нет майора! Одни молодые.

Усатый побарабанил по железной двери палкой, двери открылись, и таможенники вошли в сарай. На миг стали видны вдоль мокрых стен высокие столы, обитые жестью, тусклые фонари в решетках под потолком и ящик, посередине помещения.

Потом дверь захлопнулась и долго никого в сарай не вызывали.

— Габерман!

Женщина у ковра вскочила, глотнула воздуху, помчалась в двери.

— А вещи?!

Женщина начала тащить ковер, ковер упал, из сарая вышли трое мужчин в брезентовых робах:

— 10 рублей.

Хозяйка кивнула, пакеры (официальные, из "Ригас экспрессис") втащили ее вещи за пять минут. Дверь скрипнула и затворилась.

— А я?!