Красный Герцог

Генриху ничего более не оставалось, он молча поднялся и удалился прочь. Позади себя он слышал преследующий его громкий смех.

После завтрака все отряды были собраны в поле, где в первый день каждому новобранцу предоставили личное оружие. Отряды стояли в соответствии со своей нумерацией. Они находились напротив большой трибуны, которая пустовала, ожидая своего диктора.

Минутой позже вышел человек низкого роста. Он был одет в зеленый жилет, украшенный десятками медалей. Он подошел к трибуне и, когда оказался за ней, осмотрел весь состав лагеря и начал читать речь.

Это был самый длительный монолог, что когда-либо слышал Генрих в своей жизни. Он был переполнено различными историческими фактами о военных подвигах родной страны, о том, что каждый муж обязан встать щитом на защиту своих земель, о гордости, патриотизме. Помимо мотивационной речи, говорили также и о том, что всех ждёт завтра. В его словах можно было услышать ненависть к врагам. Он их презирал, утверждая, что они звери, что хотят только уничтожать и портить, что все присутствующие вынуждены защищаться ради своей земли и семьи. Описанные им преступления со стороны врагов, и то, как им мстили, подняло боевой дух всем присутствующим. Каждый снова был заинтересован речью, которую толкал оратор.

После получаса речи, многие устали: кто-то зевал, ожидая её конца, кто-то смотрел в другую сторону, на что-то более интересное. Голос оратора постепенно начал хрипеть, и под конец своей речи, он выкрикнул: «А сейчас! вы увидите тех, кто желает смерти вам и вашим близким!»

Услышав эти слова, все начали волноваться. Им было не по себе. Они думали, что сейчас им продемонстрируют врага, здесь, в безопасном для них месте. Офицеры быстро всех успокоили и вернули молчание в построения. Позже к ним вывели человека, закованного в кандалы. Его вели сквозь ряды новобранцев и остановили в середине импровизированной площади. По требованию ведущих солдат, все отошли назад и выжидали.

Заключенный упал на колени. Его окружал живой круг удивленных лиц. Генрих находился далеко от края и ничего не видел. Он пытался разглядеть того человека, но у него никак не получалось это сделать.

— Верлорен! — прозвучал крик Манфрэда, — в центр!

Услышав это, Генрих торопливо и испуганно направился через толпу людей. Он осторожно обходил и отодвигал тех, кто ему мешался, местами извиняясь за свою грубость. Все новобранцы в своих одеждах, напоминали собой густой лес.

Выйдя в центр оцепления, Генрих оказался рядом с Манфрэдом. Тут было только три человека: Генрих, Манфрэд и пленник. Солдаты, что сопровождали заключенного, стояли в стороне, ожидая дальнейших приказов.

— Последний урок для вас! Сегодня вы сделаете этот финальный шаг, а завтра пройдёте боевое крещение! Самое слабое звено, выполнившее это задание, докажет, что все остальные готовы вступить в бой! — после этих слов, Манфрэд достал свой пистолет и протянул его Генриху.

— Застрели его.

Генрих уже подумал взять предложенное ему оружие, но посмотрев на заключённого опешил. Пробираясь через толпу людей, он вспомнила то, как о врагах страны отзывался Манфрэд в доме Генриха, как о них говорил старший сержант, и, вспоминая эти характеристики, Генрих представлял что-то ужасное, отвратительное, какого-то страшного жука, которого убивают только из-за первобытного страха и отвращения. Но перед ним стоял на коленях самый обычный человек. Увидев это, Генрих смутился.

Он никак не мог поверить в происходящее. «Это, скорее всего, сон, кошмар» — думал он. Ему хотелось проснуться, но реальность мешала ему. Кто-то насильно вложил в руку пистолет и крепко сжал пальцы, а затем поднял и навел на заключенного.

В тот момент Генрих мог получше разглядеть пленника. Это был обычный человек, такой же, как и он сам, как любой из присутствующих. На нём была легкая рубашка, грязная и мятая, местами покрытая кровью. Он сидел на коленях и пустым взглядом смотрел на собравшихся вокруг.

В голове у Генриха крутились мысли: «мог ли его отец оказаться в подобной ситуации? Этот пленник тоже может быть чьим-то отцом». Параллельно всему этому, на фоне он слышал крик: «стреляй!» Манфрэд не сдавал свои позиции, он жаждал этого.

Прошла минута. Прошла вторая. Ничего нового не происходило. Время крутилось, словно шло кругами, и ничего нового не происходило.

— Ты здесь ради своего отца и семьи, забыл? Если ты оступишься, то эти нелюди придут в твой дом. Они будут пытать твою мать и сестру. Они не будут знать пощады! — Манфрэд подошел в упор к Генриху и говорил ему на ухо, убеждая того, что, в данный момент, убийство — самый правильный исход.

— Сохранив ему жизнь, ты лишишься своей семьи…

— Позвольте мне это сделать! — прозвучал крик из толпы.

Генрих обернулся и увидел, как через толпу пробирался Вольфганг. Он был не в восторге от происходящего. Ему прекрасно было понятно, насколько тяжело сейчас Генриху.

— Отставить! Самый слабый должен показать, на что способен наш лагерь! — Манфрэд отказал Вольфу и, поняв, что Генрих ни на что не способен, направился к пленному.