Красный Ярда

Во дворе старых казарм, где помещался военный госпиталь, дед Антонин увидел необыкновенное зрелище. У самых ворот маршировал его пропавший внук, лихо сдвинув шляпу на затылок. У него в зубах торчала длинная трубка, а из нее, как из фабричной трубы, валил густой дым. Солдаты, находившиеся здесь на излечении, веселились, наблюдая за проделками шалуна.

Когда Антонин Яреш подошел вплотную к воротам, внук заметил его, бросил трубку солдату, сидевшему рядом, и подбежал к деду. Старик готов был отчитать озорника, но тот как ни в чем не бывало спросил:

— Дедушка, ты уже купил табак?

Старик только покачал головой:

— Идем, дурачок…

Ярде шел седьмой год, когда его отвели в школу, в класс пана учителя Босачека. Учился Ярка хорошо. Много озорничал и смешил товарищей — за это они называли его «Гашек-шашек», «Гашек-шут». Любимой игрой Ярки было «ледяное побоище» между новоместскими и смиховскими ребятами. Вооруженные рогатками и снежками мальчуганы сходились на льду Влтавы. Победители обшаривали карманы пленников, отбирали трофеи — перочинные ножи, монетки, рогатки, лакомства и образки святых. На спинах побежденных они писали мелом обидные слова и в таком виде отпускали домой. Пани Катержина пыталась скрыть от мужа Яркины грехи — быстро отмывала сына, чинила одежду, не переставая бранить его за дурное поведение.

После школы Ярда поступил в гимназию — там он увлекся языками, литературой и историей. Историю преподавал Алоис Ирасек, известный историк и писатель. Его патриотическими рассказами, повестями и романами зачитывались и стар и млад.

В жизни Гашеков ничего не менялось — только дети росли. Их надо было кормить, одевать, обувать, учить. Йозеф Гашек днем преподавал в училище, вечером репетировал отстающих учеников. Семья кое-как сводила концы с концами.

На одной из блеклых фотографий Ярда видел двух стариков в славянских костюмах — родителей отца — Франтишека Гашека и его жену Анну. Дед, потомок старинного крестьянского рода из Южной Чехии, трудолюбивый пахарь и веселый музыкант, в душе был бунтарем. Когда в 1848 году в Праге восстали рабочие, он отправился туда. Революция увлекла его, он познакомился с ее вождями — студентом-центурионом Йозефом Фричем и знаменитым русским революционером Михаилом Бакуниным. Дед Франтишек сражался рядом с ними на баррикадах и вернулся домой героем.

Но в характере Йозефа Гашека ничто не напоминало отца-бунтаря — он не осуждал ни бездушный абсолютизм Габсбургов, ни своего начальника, который скудно оплачивал его труд, и безропотно тянул свою лямку. Слабовольный и мнительный, он убедил себя, что болен раком. Мысль о скорой смерти превратила его в угрюмого ипохондрика и заставила искать утешения в трактире. Он ушел из реального училища и поступил на службу в банк «Славия». Работа там была скучная и однообразная, но платили ему за нее больше. Так пан учитель Гашек стал мелким чиновником.

Во время эпидемии инфлюэнцы пан Гашек тяжело заболел и почти полгода не вставал с постели. Деньги уходили на врачей, а больной хирел на глазах. Он не верил в выздоровление, стал набожным и суеверным. Рядом с ним постоянно лежало распятие из черного дерева — семейный талисман Ярешей. Когда никого возле не было, он брал распятие и шепотом произносил какие-то обеты. Пани Катержина со страхом наблюдала за мужем, и ее сердце сжималось от дурного предчувствия. Однажды Йозеф Гашек позвал к себе детей, чтобы проститься с ними. Ярда, Божка и Манка подошли к постели больного и опустились на колени.

— Не плачьте… Бог милостив. Помолитесь за меня… — хрипло сказал умирающий, и черное распятие выскользнуло из его пальцев.

Учитель отмучился, а муки его семьи только начинались. У пани Катержины не осталось ни гроша. В банке «Славия» ей выдали жалкое отступное пособие.

Пани Катержина нашла работу в конфекционе — за скромное жалованье шила белье. Всю тяжелую и грязную работу она взвалила на плечи Манки, а сама с утра до ночи сидела с иглой.

Поговорив с приходским священником, она устроила к нему Ярду министрантом — служкой. По вечерам в будни и утром в воскресенье Ярда ходил в костел и помогал патеру — подавал ему требник и воду для омовения рук. Если требовалось причастить умирающего, Ярда, одетый в красивое облачение, сопровождал патера, несшего святые дары, звонил в колокольчик. Прохожие останавливались, крестились, священник благословлял их. Мальчишки не без зависти смотрели на своего сверстника, а потом нещадно дразнили его. Ярде было не по душе с постным видом ходить возле патера, но мальчик смирялся: как ни мал заработок министранта, а все же деньги.

В церкви Ярде очень нравилась музыка. Вслушиваясь в голос органа, Ярда забывал все на свете, путал и нарушал порядок мессы. Это сердило священника, однажды он в сакристии ударил Ярду. Мальчик сорвал с себя облачение, швырнул его в лицо патеру и выбежал вон.

— Опять дрался, — тихо сказала мать, увидев разбитую губу и опухшую щеку сына. — Как ты будешь прислуживать патеру с таким лицом — ума не приложу…