Красный Ярда

С гимназией Ярде пришлось распроститься. Его исключили из гимназии «за неуспешность в науках», а не за участие в политических беспорядках. Такое исключение — еще не волчий билет, и Ярда мог подыскать себе службу. Пани Катержина смирилась с судьбой, посоветовалась с опекунами Ярослава, и недоучившегося гимназиста устроили учеником к Фердинанду Кокошке, владельцу аптеки «У трех золотых шаров», на Перштыне.

Как у многих пражских аптек, ее дверь была украшена деревянной головкой китайца — когда в аптеку входили, головка кивала. В аптеке пахло сухими травами и разными снадобьями. Молодой человек — приказчик Таубен — провел Ярду к хозяину.

Пан Кокошка был удивительно похож на гнома, а на его бледном, пухловатом лице выделялась черная, как у цыгана, борода, подстриженная лопаточкой. Она выглядела приклеенной.

Пан Кокошка устроил ему небольшой экзамен — заставил писать латинские этикетки и складывать на счетах какие-то суммы. Ярда считал медленно, но с заданием справился.

Потом пан шеф долго рассказывал, что и как он должен делать. Ярда внимательно слушал его. Отдельные поучения Кокошки удивили Ярду.

— Если явится какой-нибудь привереда и потребует небесную лазурь, — говорил хозяин, — ты разбейся в лепешку и достань ему эту лазурь. Думай о нем что хочешь, но виду не показывай. Без товара клиента не отпускай. Спросит зубную щетку — предложи и зубной порошок. Спросит порошок — предложи и зубную щетку. Товар расхваливай. Если надо — приври, только умеючи. Мне же врать не смей. Мои приказания — закон. Остальному тебя научит Таубен. Пока ты будешь помогать моему работнику Фердинанду Вавре. Он у нас мастер на все руки, но страшный болтун. Его разговоры в одно ухо впускай, из другого выпускай. В аптеке ничего не ешь и не пей — можешь отравиться.

Кокошка вызвал Таубена и велел отвести Ярду на чердак. По пути Таубен показал Ярде подвалы: в одном хранилось масло, в другом — пустая посуда. Неожиданно Таубен спросил:

— О чем это тебе рассказывал Радикс?

— Кто? — переспросил Ярда.

— Радикс. Пан шеф у нас называется Корнем, Корешковым королем. По-латыни Радикс. Понял? Что он говорил?

— Пан Радикс учил меня, как следует вести себя с покупателями.

— Ясно! — издевательски произнес Таубен. — Пересказывал Евангелие от святого Ацидума. Так мы зовем его жену — святая Кислота, по-латыни Ацидум. Едкая баба. Хозяин у нее под каблуком, повторяет все, что она ни скажет. А он — добряк…

Деревянные ступеньки скрипели, пахло травами и мышами. Остановившись у двери с надписью «Чердак лавки», приказчик крикнул:

— Эй, Фердинанд, принимай помощника! — и ушел.

Ярда толкнул дверь. В углу кто-то громко храпел. Косой солнечный луч разреза́л полумрак, причудливо вырывая из него то стеклянный бок реторты на треноге, то каменную ступку, то мешок с травами — предметы казались таинственными, как в обиталище алхимика. За бочонками на душистых травах спал человек. Ярда с трудом растолкал его.

— Немного вздремнул… — сказал он, потягиваясь. — А ты кто?

— Ученик аптекаря, — объяснил Ярда.

— Ты не ученик аптекаря, а помощник батрака! — весело уточнил Фердинанд, вставая. Ярда с интересом глядел на него: батрак ему понравился. У него был высокий лоб, умные, добрые серые глаза, волнистые каштановые волосы и темные усики. Судя по красному носу, он не отказывался выпить, а может быть, служил раньше в погребке. Костюм батрака отливал всеми цветами радуги — масло, олифа, лаки и бронзовый порошок, казалось, состязались — кто больше вымажет пиджак и брюки.

По дороге на чердак Таубен успел шепнуть Ярде, что батрак — «соцан», то есть социал-демократ, и посоветовал остерегаться разговоров с ним. Но Фердинанд уже расположился с доской для резки трав и объяснял:

— Дело наше несложное — кроши мельче, береги пальцы. Делай все, что делаю я. Будем помогать друг другу. Так заведено у рабочих. Хозяева знают это и мешают нам объединяться. А мы, парень, еще такие дураки, что предаем своих, пожираем друг друга.

Не переставая говорить, он посвящал Ярду в тайны своего дела. Вскоре Ярда привык и к аптеке, и к батраку, а запахи целебных зелий, кореньев, эфира, благовонных масел и терпентина ему даже нравились. Фердинанд вел долгие беседы с мальчиком, и им обоим не было скучно на чердаке. Батрак вполголоса напевал песни рабочих-социалистов, Ярда подтягивал. Фердинанд был единственным человеком, который не говорил ему: «У тебя нет слуха». Содержание песен было для него важнее музыкального дарования.

Кокошка, довольный успехами Ярды, перевел его вниз, в лавку, где мальчик помогал Таубену. Здесь Ярда на собственном опыте узнал многое из того, что ему рассказывал Фердинанд.