Красный халат

Но мужчина за рулём не реагировал. Он наблюдал за суетой пассажиров отстранённо, со снисходительной улыбкой человека, давным-давно познавшего дзен.

Так или иначе, но все вошли, худо-бедно распределились по автобусу и пристроили свой скарб. ПАЗик тронулся с места.

Стоящая у окна Дарья Павловна испытывала странные чувства: отчуждение пополам с азартом. Словно она была шпионкой на задании, и дачники-садоводы могли её разоблачить. Вот-вот кто-нибудь покажет на неё пальцем и завопит на весь автобус: “Самозванка! Она не наша! Она не работать едет. И даже не на шашлыки!”.

Умом Дарья понимала, что это глупость, что всем плевать, но ничего не могла поделать. Взвинченные нервы успокаиваться не желали.

Вчера, сразу же после визита неупокоенной свекрови, Дарья позвонила своей сменщице Резеде, наврала про больных родственников и попросила поменяться сменами. Резеда явно не поверила, но спорить не стала.

И вот утром Дарья уже стояла на остановке и ждала садовый автобус. В советское время участки в садоводческом товариществе “Дружба” считались престижными, и Людмила Васильевна страшно гордилась, что её “фазенда” находится здесь. Но с развалом СССР завод сбросил сады с баланса, а потом изменились маршруты транспорта. “Дружба” оказалась на отшибе и стала стремительно хиреть. Позже ситуация несколько исправилась, но до сих пор чуть ли не треть участков в “Дружбе” или стояли заброшенными, или хозяева там показывались редко.

К числу последних относилась и дача свекрови. За последние годы здоровье у Людмилы Васильевны ощутимо сдало, и активность на даче стала ей непосильной. На “фазенде” она бывала несколько раз в году. Но продавать участок и что-либо с ним делать она запрещала. Вот помру, и делайте что хотите. А пока я жива, трогать не смейте!

Так и было, участок не трогали. Пару раз в год заезжал Роман, а в остальное время дача пустовала. И теперь, после смерти хозяйки, дача вместе со всем имуществом ждала решения наследников.

…Серый ПАЗик остановился. Приехали! Повеселевшие пассажиры с шутками-прибаутками выбирались наружу и шли к воротам. Дарья заранее подготовилась, что сказать сторожу: кто такая, зачем приехала, кем приходится хозяйке. Но хмурый пожилой мужчина молча записал фамилию и номер участка и кивнул: проходи.

Дарья шла по садовой улочке, с любопытством глядя по сторонам. Сколько же лет она здесь не бывала?.. Десять? Двенадцать?

— Женщина, стойте! Подождите! — раздался требовательный окрик.

Справа из калитки вышла грузная высокая старуха в круглых очках. Подозрительно щурясь, она бесцеремонно разглядывала Дарью, а потом, узнав, заулыбалась.

— Дашка! Людки Харитоновой невестка! Ты ли это?!

— Я, Тамара Семёновна. Здравствуйте. — сдержанно ответила Дарья Павловна.

— Привет-привет! Какими судьбами? Давненько тебя тут не видела.

— Так я давно и не бывала. Лет десять, наверное. Вот как дети подросли, так и перестала ездить.

— Ой, да ладно, дети! — махнула рукой соседка. — Я ж знаю, что вы с Людкой на ножах были. Мы по вечерам чаёк пили, так она мне часто жаловалась на тебя. Мол, свекровь не уважаешь, всё такое. Ну да ладно, дело прошлое… Земля ей пухом, Людке-то.

— Да вот не лежится ей в земле, — тихонько сказала Дарья Павловна.

— Ась? Что ты говоришь?

— Ничего-ничего. А как ваши дела, Тамара Семёновна?

— Ой, Дашунь, спина болит, ТАК болит! В пояснице стреляет! — и соседка с каким-то странным удовольствием стала рассказывать про свои многочисленные хвори во всех физиологических подробностях.

Дарья страдальчески кривилась и несколько раз намекала, что ей пора, но старушенция не собиралась просто так отпускать свободные уши. Однако на рассказе про отравление: “...И ведь чуть-чуть подпортилось, а блевала я дальше, чем видела!”, терпение у Дарьи лопнуло:

— Тамара Семёновна! Простите, я спешу. Может, на обратном пути ещё загляну.

— А куда это ты торопишься? — подозрительно сощурилась соседка. — Пять минут жалко, со старухой поболтать? Или ждёт тебя кто-то? Любовничек поди?

— Тамара Семёновна! Что вы несёте?! — вспыхнула Дарья. — Какой ещё любовник! Я просто участок проверить приехала.

— Не знаю насчёт тебя, а Ромка твой девок на мамкину дачу иногда водит. Я сама видела! Каков кобель — у самого скоро внуки пойдут, а он баб таскает. Да ещё и ничего таких, симпатичных.

Дарья стояла молча, с невозмутимым видом, и лицо соседки, явно ожидавшей скандала, разочарованно вытянулось. Старуха открыла рот и хотела что-то добавить, но Даша перебила:

— До свидания, Тамара Семёновна, не болейте!

И, больше не слушая соседку, развернулась и быстро пошла прочь.

Когда участок Тамары Семёновны остался позади, Дарья крепко выругалась вслух. Не то чтобы она сразу поверила вредной старухе насчёт девок, но… Семена упали на благодатную почву.

Пока Дарья Павловна дошла до свекровкиной дачи (а она была последней, за забором уже начинался лес), настроение окончательно испортилось. К усталости, взинченным нервам и страхам добавилась жгучая ревность. Она царапала изнутри, заставляя прокручивать в голове всякое, но не давая толком сосредоточиться ни на одной мысли.