Красный корсар

Гувернантка взяла предложенную Уильдером руку, и они молча пошли по лестнице. Гертруда следовала за ними. Они вышли на мостик.

Ночь была темна. Луна только-что взошла, но ее серебряные лучи не могли прорвать пелены мрачных туч, покрывавших небо. Здесь и там иногда пробивался сквозь тучи слабый луч, который падал на воду, и его блеск казался горящей вдали свечей. С востока дул сильный ветер. Белые пенистые гребни тянулись яркими линиями, и порой казалось, что они освещают волны.

— Подобное зрелище, — сказала мистрис Уиллис, — вознаграждает за месяц заключения на корабле. Вы должны находить, мистер Уильдер, живейшее наслаждение в этих картинах: ведь они родственны вам.

— Без сомнения, без сомнения; в этом есть известное удовольствие. Мне хотелось бы, однако, чтобы ветер переменился. Я не люблю ни этого неба, покрытого мглою, ни этого ветра.

— Корабль идет очень хорошо, — спокойно возразила мистрис Уиллис, — и если мы будем так продолжать наше путешествие, можно ожидать, что мы скоро и благополучно окончим переход.

— Без сомнения! — вскричал Уильдер таким тоном, словно он только теперь заметил присутствие дам, — Это очень вероятно, это, наверное, будет так. Мистер Эринг, ветер становится слишком тяжел для этого паруса.

Лейтенант тотчас отдал матросам приказание.

Мистрис Уиллис и Гертруда стояли около Уильдера. От них не ускользнуло беспокойство, овладевшее капитаном.

— Погода внушает вам беспокойство? — спросила у него гувернантка, видя, что он долго и пристально всматривается в даль.

— Не под ветром надо искать указаний на погоду, — ответил он.

— На что вы смотрите так внимательно?

Уильдер медленно поднял руку, готовясь указать на какой-то предмет, но его рука вдруг опустилась.

— Это иллюзия, — произнес он, круто поворачиваясь, и быстрыми шагами стал ходить по мостику.

С удивлением и тайным беспокойством следили его собеседницы за необыкновенными, почти бессознательными движениями молодого моряка. Их глаза скользили по всему видимому пространству, но они видели лишь волны, увенчанные блестящими бороздами пены, что делало еще более мрачным и тревожным вид этой водной пустыни.

— Мы ничего не видим, — сказала Гертруда, когда Уильдер снова остановился около них и опять устремил глаза в пространство.

— Смотрите, — ответил он, указывая пальцем, — вы ничего не видите там?

— Ничего.

— Смотрите в море. Там, в том месте, где небо касается воды! Эта блестящая полоса, задернутая туманом, где волны поднимаются, как маленькие горы! Ну, вон они опустились. Мои глаза не обманули меня: это корабль!

— Парус! Го! — закричал с высоты мачты голос, прозвучавший в ушах Уильдера, как зловещее карканье.

— С какой стороны? — крикнул он.

— Под ветром, — отвечал матрос, крича изо всех сил. — Он похож больше на туман, чем на корабль.

— Да, он прав, — прошептал Уильдер;-но очень странно, что в этих местах очутился корабль.

— Почему это более странно, чем наше присутствие здесь?

— Почему? — повторил молодой командир, глядя ни мистрис Уиллис, но почти не замечая ее. — Я говорю, странно, что это судно находится здесь. Я бы хотел, чтобы оно держало путь к северу.

— Но вы не объясняете причин. Неужели нам назначено судьбою вечно слушать ваши мнения без объяснения причин? Или вы считаете нас не достойными разумных разговоров, или не способными понимать, раз дело касается моря? Вы этого еще не испытали и решаете слишком поспешно. Попробуйте, не обманем ли мы ваших ожиданий.

Уильдер усмехнулся и поклонился мистрис Уиллис. Но он не стал пускаться в объяснения и снова стал следить за горизонтам, где виднелся парус.

Дамы последовали его примеру, но без успеха. Наконец, благодаря подробным разъяснениям Уильдера, они заметили темную точку.

— Это корабль, — произнесла мистрис Уиллис, — но на очень большом расстоянии.

— Гм! Я хотел бы, чтобы он был еще дальше.

— Почему? Разве у вас есть основания думать, что нас поджидает враг?

— Нет, но его положение мне не нравится. Хорошо было бы, чтобы он плыл к северу.

— Это какой-нибудь корабль из Нью-Йоркского порта возвращается в Караибское море.

— Нет, — сказал Уильдер, поникнув головою, — ни одно судно с высот Неверзена не вышло бы в открытое море при таком ветре.

— Может быть, это купеческое судно или крейсер, идущий из мест, которые я только-что назвала?

— Ни то, ни другое. Ветер дул с севера два дня.

— Но, быть может, этот корабль идет из вод Лонг-Эйленд-Зунда?

— Без сомнения, мы можем еще надеяться на это, — прошептал Уильдер упавшим голосом.

Но Уильдер был слишком озабочен, чтобы продолжать разговор. Он подозвал дежурного офицера и некоторое время совещался с ним. Моряк этот занимал на корабле второстепенное положение, был бравым офицером, но не обладал проницательным умом. Он не находил ничего, достойного внимания, в этом корабле, представлявшемся еще смутным, почти призрачным. Но как моряк, он скоро понял справедливость замечаний своего командира, и им овладело величайшее изумление.

— Действительно, странно видеть здесь корабль! — вскричал он, качая головой. — А что это корабль, так это несомненно.