Красный корсар

Несмотря на все это, Уайлдер не мог не восхищаться неприятельским судном и тем порядком, который невольно поражал глаз моряка. Жители суши не могут понять этих чувств моряка: для него корабль – живое существо: он живет, он бывает бодр, силен, слаб, нерешителен, то есть обладает всеми достоинствами и недостатками человека и носит в себе задатки как будущей победы, так равно и будущего поражения.

– Взгляните-ка на эту оснастку, что вы о ней думаете? – спросил Уайлдер, приближаясь к цели своего поручения.

– Пусть слушает кто хочет, – ответил Фид, – но я уже дома, на «Стреле», говорил ребятам – пусть там эти люди не порядочные, а негодяи, но, если бы мы с месяц простояли на доках в Спитеде, то и в этом случае нам не дали бы такой прекрасной оснастки, как у этого «Дельфина».

– Да, это корабль прекрасный во всех отношениях, но налегайте на весла – нам надо торопиться! – сказал Уайлдер.

Матросы налегли на весла, и шлюпка вскоре пристала к кораблю. На палубе Уайлдер невольно вздрогнул, увидев обращенные на себя угрожающие взгляды флибустьеров, но спокойный вид Корсара приободрил его.

– У моих людей, мистер Арк, – сказал Корсар, когда они прошли в каюту, – начинает закрадываться подозрение, хотя пока еще смутное. Но маневры ваших кораблей дают этому подозрению неблагоприятное для вас направление. Ваше возвращение сюда неблагоразумно.

– Я явился по приказу своего командира, под защитой белого флага.

– Мы не особенно-то признаем эти тонкости, общепринятые правила и легко можем объяснить цель вашего посещения другим образом. Но, – заключил Корсар с видом благородного достоинства, – надеюсь, что ваше поручение относится ко мне.

– Да, но мы не одни, а я желал бы переговорить с вами с глазу на глаз.

– А, Родерик, не обращайте на него внимания, он предан мне и глух до разговоров, не касающихся его.

– Вижу, что надо смириться с его присутствием. Командир «Стрелы» именем его величества короля Георга II предлагает вам через меня следующие условия: сдать вам корабль со всем провиантом, артиллерией, припасами и вооружением, ничего не портя и не уничтожая, и в таком случае он оставит у себя по жребию десять заложников из ваших людей и одного из ваших офицеров. Остальные люди могут свободно искать себе другие занятия. Кроме этого, он обещает употребить все свое влияние для исходатайствования вам прощения при условии, что вы оставите навсегда море и откажетесь называть себя англичанином.

– Легко исполняемые условия, но не могу ли я узнать, почему капитан Бигнал так снисходительно относится к человеку, стоящему вне закона?

– Он узнал о вашем великодушии по отношению к одному из его офицеров и к двум женщинам – жене и дочери его сослуживцев, и считает, что молва несправедлива к вам.

– Значит, он был введен в заблуждение?

– Да, и готов признать свою ошибку, надеется добиться для вас амнистии и верит в ваше светлое будущее.

– Он ошибается, – сказал Корсар, с трудом скрывая радостное волнение, – а может быть, у него есть другие основания?

– Да. Вот сведения о его силах, и он уверен, что вы легко убедитесь в невозможности сопротивления и примете его условия.

– А вы как считаете?

Корсар быстро пробежал поданную ему бумагу, задерживая время от времени свое внимание на некоторых пунктах.

– Убедились ли вы в превосходстве наших сил? – спросил Уайлдер.

– Да.

– Что же я должен передать капитану?

– А каково ваше личное мнение? Ведь это не ваше предложение?

– Капитан, – ответил, покраснев, Уайлдер, – если бы я мог предлагать вам свои условия, они были бы другого рода; но и теперь, помня ваше великодушие, я не желал бы, чтобы вы оказались в ложном положении, и потому от всего сердца советую вам принять предложение тем более, что мне удалось узнать вас ближе и убедиться в том, что ваше положение не соответствует вашему благородному характеру.

– Я не предполагал встретить в вашем лице такого дипломата. Не хотите ли вы прибавить что-нибудь еще?

– Ничего! – грустно ответил разочарованный Уайлдер.

– Нет, мистер Уайлдер, – внезапно заговорил молчавший до сих пор Родерик, – если вы желаете его спокойствия, если вам дорога его честь, то скажите ему о его благородном имени, напомните о его юности и надеждах, о существе, которое он так страстно любил и о котором у него и теперь сохранились самые дорогие и нежные воспоминания, и я вам ручаюсь, что уши его не будут глухи и сердце не будет бесчувственно!

– Он с ума сошел! – воскликнул Корсар.

– Нет, я в своем уме, а если и кажусь сумасшедшим, то только тогда, когда вижу преступление и опасности, угрожающие любимым мной людям. Мистер Уайлдер! Вам не надо было начинать с устрашения – это на него не действует, угрозы только приносят вред. Спорить с ним бесполезно. Скорее скажите что-нибудь, пока он слышит вас. Одно ваше слово спасет его!

– Уайлдер, я вижу, что этот ребенок испугался ваших пушек, возьмите его с собой, я надеюсь на то, что ваш капитан будет милостив к нему. Возьмите вот этот мешок золота и попросите ту замечательную даму устроить судьбу этого ребенка.

– Нет! Нет! Я не могу оставить вас! У меня нет больше никого на свете!