Красный корсар

– Слишком поздно колебаться, – произнесла миссис Уиллис, – кто бы ни был этот корабль, друг или враг, – нас увидели.

Уайлдер ничего не ответил, но продолжал следить за всеми движениями корабля. В следующее мгновение он развернулся и двинулся в сторону баркаса. На всех его мачтах прибавили парусов, и судно неслось изо всех сил. Над морем вздымались фонтаны брызг и пены.

– Слишком поздно! – прошептал наш авантюрист, направляя шлюпку к кораблю. Теперь баркас помчался вперед по сравнительно спокойной полосе воды, возникающей при движении большого судна.

Энергичный, деятельный человек стоял на палубе, отдавая матросам необходимые приказания. Среди этого волнения и тревоги, какие зародились в сердцах женщин, Гертруда и миссис Уиллис были благополучно приняты на борт. Уайлдер и негритянка следовали за ними, а шлюпка как лишняя тяжесть была предоставлена волнам. Тогда двадцать матросов влезли на снасти, умножая паруса один за другим, и когда все паруса были развернуты, корабль полетел с быстротой птицы.

Глава XIX

Я на ноги тебя поставлю, смута, Иди любым путем.

Шекспир. Юлий Цезарь

Если читатель обратил внимание на ту скорость, с какой шел корабль, он не удивится, что неделю спустя после рассказанных событий мы уже видим наших путешественников совсем в другой части океана. Нет надобности следить за всеми движениями Корсара, который шел часто извилистым курсом, стараясь избегать крейсеров и встречных судов. Итак, мы продолжаем рассказ через неделю, в более мягком климате, в более спокойных водах.

Гертруда и ее гувернантка до сих пор не знали, какой корабль их спас, но от читателя скрывать это не имеет смысла. Солнце освещало стройные мачты, белые паруса и темный корпус судна, идущего вдоль небольших скалистых островов. Голубая полоса холмов на западе сбивала с толку опытных моряков, так как измененный цвет воды скрывал рифы на дне моря и опасности скалистого берега. Ветер стих, и грозный океан выглядел как тихое и безмятежное озеро.

На судне не спали. В разных частях корабля сновало пять-десять крепких матросов, каждый из которых занимался своим делом. Некоторые только ожидали приказаний, другие с трудом скрывали скуку. На шканцах собрались те, кто ничем не был занят. В общем, спокойствие океана и погоды передалось на судно, отразилось на состоянии матросов.

Несколько молодых моряков вышли на палубу в форме, не похожей ни на какую из существующих форм. На поясе каждого был короткий кинжал, а в складках курток можно было заметить ручку небольшого пистолета. Все это не вызывало особой тревоги: возможно, на этом судне ношение оружия – в порядке вещей. Одетые подобно сухопутным пехотинцам, в отличие от обычных вахтенных, двое-трое часовых, довольно грозные на вид, находились на границе, отделяющей шканцы, где обычно пребывали офицеры, от носовой части палубы. Это означало повышенную осторожность при исполнении службы. Однако все оставались абсолютно спокойны, видимо, привыкнув к этим порядкам.

Моряк, с которым читатель уже познакомился как с генералом, стоял на палубе, суровый и подтянутый, осматривал снаряжение двух своих наемников, не замечая, казалось, ничего вокруг. Из всей массы своим властным видом выделялся только один человек. Это был Корсар. Он стоял один. Но к этому месту, где он словно замер, никто не смел приблизиться. Он пристально рассматривал всякую мелочь в оснастке корабля и недовольно хмурился, останавливая взгляд на небе. Это недовольство порой бросалось в глаза, и даже светлые волосы, видневшиеся из-под черного бархатного берета с золотой кистью, не придавали его лицу мягкости, обычно присущей ему в минуты покоя. Будто желая подчеркнуть свою власть и подчеркнуто ни от кого ничего не скрывая, он носил пистолеты на кожаном поясе, за которым был заткнут изогнутый ятаган; клинок, очевидно, был изготовлен на Востоке, чьи мастера в то время славились своим искусством.

На корме стояли миссис Уиллис и Гертруда, вид которых не выдавал тревоги, свойственной для тех, кто оказывался в подобном положении. Гувернантка показывала своей воспитаннице полоску суши, выступавшую из воды, словно четкое облако, и лицо ее выражало светлую надежду. Она весело позвала Уайлдера, и тот в мгновение оказался рядом, ведь он давно, стоя у трапа, нетерпеливо ждал, когда на него обратят внимание.

– Я говорю Гертруде, что вон там – ее дом, – сказала миссис Уиллис, – и как только поднимется ветер, мы уже будем дома. Но моя упрямая девочка убеждена, что поверить в это можно будет только после того, как она собственными глазами увидит своего отца и родной дом. Вы бывали в этих местах прежде, мистер Уайлдер?

– Да.

– И вы знаете, как называется та земля, что виднеется вдалеке?

– Земля? – моряк сделал вид, что удивился. – Разве вы видите землю?

– Да ведь дозорные доложили об этом уже несколько часов назад.

– Может быть. Мы, моряки, так устаем после ночной вахты, что, бывает, ничего не слышим.

Гувернантка посмотрела на молодого человека так, будто наскочила на неожиданную преграду.