Красный корсар

Довольно забавно, что такой парень осмелился предсказать мне подобное возвышение.

Он уже собирался догнать удаляющуюся компанию, как вдруг почувствовал, что его плеча бесцеремонно коснулась чья-то рука, и остановился.

– Одно только словечко на ухо, сэр, – произнес портной, делая знак, что хочет сообщить нечто важное; он не пропустил ничего из предыдущего разговора. – Всего одно словечко, раз уж вы такое важное лицо на службе его величества. Сосед Пардон, – покровительственным тоном обратился он к своему спутнику, – солнце уже садится, и я боюсь, как бы ты не опоздал домой. Моя служанка отдаст тебе твой костюм, и ступай себе с богом! Никому не говори, что ты здесь слышал и видел, пока я тебе не разрешу.

Людям, которые столько пережили за эту войну, как мы с тобой, не пристало болтать. Прощай, парень. Передай поклон достойному земледельцу, твоему батюшке, да не забудь и дружески приветствовать рачительную хозяйку, твою матушку. Прощай, друг, прощай!

Избавившись таким образом от своего любопытного спутника, Хоумспан с важным видом выждал, пока тот не покинул пристань, а затем вновь обратил взор к незнакомцу в зеленом. Тот с самым невозмутимым видом продолжал свой путь, пока наконец портной опять не заговорил с ним. По всей видимости, незнакомец с первого же взгляда сообразил, с кем имеет дело.

– Вы сказали, сэр, что изволите быть слугой его величества, – начал осторожный портной, решив сперва рассеять свои сомнения насчет того, имеет ли незнакомец право выслушивать его признания, и только потом говорить откровенно.

– Могу сказать даже больше: я облечен его доверием.

– Каждой жилочкой своей ощущаю, какая для меня честь говорить с такой особой, – промолвил хилый человечек, пригладив свои редкие волосы и кланяясь почти до земли. – Да, для меня это высокая, безмерная честь, а с вашей стороны – несказанная милость меня слушать.

– Так вот, друг мой, беру на себя смелость приветствовать вас от имени его величества.

– Столь неиссякаемая благожелательность откроет вам мое сердце, хотя измена и многие другие несправедливости заставили его замкнуться. Я счастлив, польщен и не сомневаюсь, досточтимый сэр, что благоприятный случай даст мне возможность доказать свою верность королю перед человеком, который не преминет довести до монаршего слуха рассказ о моих скромных заслугах.

– Говорите без стеснения, – прервал его незнакомец в зеленом со снисходительной благожелательностью принца крови, хотя человек более проницательный и менее упоенный выпавшей на его долю честью, чем наш портной, легко заметил бы, что собеседнику уже начинают надоедать эти верноподданнические излияния. – Говорите свободно, друг мой: мы, при дворе, всегда так поступаем. – И, продолжая с беспечным и равнодушным видом щелкать хлыстом по сапогам и поворачиваясь на каблуках то вправо, то влево, незнакомец подумал: «Если этот субъект и такое проглотит, значит, он тупее любой гусыни в его собственном птичнике!»

– Рад стараться, сэр, рад стараться! И выслушать меня –

это великая милость со стороны такого высокородного человека, как вы. Видите вы то большое судно, сэр, во внешней гавани нашего верноподданного порта?

– Вижу. По-видимому, оно привлекает внимание всех верных вассалов его величества в этом городе.

– На это я вынужден заметить, сэр, что вы переоценили прозорливость моих сограждан. Оно уже много дней стоит на том самом месте, где вы его видите, и ни одной живой душе, кроме меня, даже в голову не пришло, что вид его подозрителен.

– Вот как! – пробормотал незнакомец, покусывая ручку хлыста и не спуская загоревшегося взгляда с лица портного, которого просто распирало от сознания важности сделанного им открытия. – А что же именно подозреваете вы?

– Может, я и ошибаюсь, сэр, – да простит меня бог, если это так, – но вот что я думаю насчет этого. Добрые люди

Ньюпорта считают это судно и его команду честными и безобидными работорговцами и принимают их самым благодушным образом: кораблю предоставляется удобная и безопасная стоянка, а матросов радушно встречают во всех тавернах и лавках. Но я не хотел бы, чтобы вы думали, будто из моих рук вышла хоть какая-нибудь одежонка хоть для одного матроса с этого судна. Нет, пусть вам раз и навсегда будет известно, что с ними имеет дело молодой портной, по имени Тэйп, который приваживает к себе клиентов, всячески пороча тех, кто знает ремесло лучше его. Из моих же рук не вышло ничего даже для самого последнего юнги с этого корабля.

– Счастье ваше, что вы не захотели иметь ничего общего с этими негодяями, – ответил незнакомец в зеленом. –

Но вы позабыли изложить мне основное обвинение, которое я должен предъявить им перед лицом его величества.

– Постараюсь как можно скорее дойти до самого главного. Вам следует знать, достойный и благородный сэр, что я многое перенес на королевской службе. Я прошел через пять жестоких, кровопролитных войн, не считая других испытаний и злоключений, которые смиренный подданный короля должен переносить кротко и безропотно.