Красный корсар

– От всей души благодарю вас за то, что вы пытались помочь мне. Если вы хотите, чтобы я умер спокойно, то, прежде чем я расстанусь с жизнью, окажите мне еще одну важную услугу.

– Какую?

– Обещайте, что те, кто вместе со мной взошел на борт вашего судна, покинут его как можно скорее, целые и невредимые.

– Обещай, Уолтер, – послышался из толпы глухой, но торжественный голос.

– Я обещаю.

– Больше мне ничего не надо. Отец мой, исполняйте свой долг; станьте поближе к моим товарищам.

В полной тишине капеллан приблизился к верным друзьям Уайлдера. Во время предыдущей сцены о них словно забыли, но теперь всем бросилось в глаза, что здесь что-то случилось. Фид сидел на палубе с расстегнутым воротником и петлей на шее; он с глубокой нежностью поддерживал голову негра, которую заботливо положил себе на колени.

– Этому, во всяком случае, удастся избежать злобы своих врагов, – сказал священник, взяв бесчувственную руку Сципиона. – Близится конец всем его ошибкам и прегрешениям; скоро он будет недосягаем для суда человеческого. Как зовут твоего товарища, друг мой?

– Не все ли равно, как назвать умирающего, – ответил

Ричард, грустно покачав головой. – Он был родом с берегов Гвинеи, и в судовых книгах его обычно записывали

Сципионом Африканским; но он откликнется и на имя

Сципа.

– Он крещеный? Христианин?

– Черт возьми, если уж он не христианин, то не знаю, кого и считать христианином! – неожиданно резко ответил

Фид. – Тот, кто верно служит своему отечеству, не трус и добрый товарищ, не просто христианин, а настоящий святой, если уж говорить о религии. Гвинея, дружок, может, пожмешь капеллану руку своей пятерней в знак того, что ты христианин? Вот видите, еще час назад пальцы его были сильнее испанской лебедки, а что теперь сталось с этим гигантом?

– Час его близок. Ты хочешь, чтобы я помолился о его отлетающей душе?

– Не знаю, не знаю, – прерывистым голосом ответил

Фид, откашливаясь так же громко, как в былые, счастливые времена. – Если бедняге почти не осталось времени, чтобы высказаться, то уж лучше дать ему облегчить свою душу.

Может, у него есть что важное передать в Африку своим родным; тогда ему нужно подыскать подходящего гонца.

Ну, что с тобой, парень? Видите, он старается что-то откопать в своей памяти.

– Мистер Фид… взять ожерелье, – с трудом проговорил африканец.

– Да, да, – ответил Ричард, снова закашлявшись, и свирепо огляделся вокруг, ища, кому бы излить свое горе. –

Да, Гвинея, на этот счет будь покоен, дружок, да и насчет остального тоже. Мы похороним тебя глубоко в море и по-христиански, если этот пастор знает свое дело. Любое поручение запишем в вахтенный журнал и уж найдем случай передать твоим друзьям. Много ненастных дней пережил ты на своем веку и немало бурь пронеслось над твоей головой, Гвинея; может, они пощадили бы тебя, будь твоя кожа чуть посветлей. Я и сам, бывало, часто дразнил тебя и раздувался от спеси, что я белый; да простит меня бог за это, а ты-то уж, я надеюсь, простишь, Гвинея.

Негр тщетно силился приподняться и заговорил, поймав друга за руку:

– Зачем мистер Фид просит прощения у черного… На небе господин все простит. Мистер Ричард, не думайте про это больше.

– Это будет чертовски благородно с его стороны, – ответил Ричард. Горе и угрызения совести непривычно всколыхнули его грубые чувства. – Я так и не отблагодарил тебя за то, что ты спас меня тогда, на тонувшем контрабандисте; а сколько еще раз ты выручал меня в таких же пустяках; вот я и хочу поблагодарить, пока еще есть, время; кто знает, удастся ли нам снова попасть в один судовой список.

Слабое движение товарища заставило Ричарда замолчать; он наклонился к умирающему и попытался понять, что тот хочет сказать. С легкостью, свойственной его характеру, он истолковал невнятные слова самым благоприятным для себя образом и продолжал с довольным видом:

– Что ж, может, и удастся. На том свете они, наверно, расставляют людей в таком же порядке, что и здесь, на земле, так что, может, нам опять придется плавать рядом.

Судовые документы уже подписаны для обоих, но ты, видно, поднимешь якоря раньше, чем эти воры меня вздернут, и обгонишь меня при попутном ветре. Не стану много говорить про сигналы, которые помогут нам найти друг друга на небесах; и насчет мистера Гарри, – я знаю, ты его не пропустишь, а уж я постараюсь как можно ближе идти в его кильватере; мне ведь от этого двойная выгода: буду знать, что не собьюсь с дороги и непременно повстречаюсь с тобой.

– Это греховные мысли, они только помешают и тебе и твоему несчастному товарищу покоиться с миром, – прервал его священник. – Безумие в такой час думать о своем офицере и уповать на его слабые силы, а не на того, кто…

– Черта с два я буду…

– Тише! – сказал Уайлдер. – Он хочет мне что-то сказать.