Красный корсар

– Круче к ветру! Держи круче! – недовольным голосом закричал лоцман матросу у румпеля. – Ни под каким видом нельзя оказаться под ветром у работорговца!

Уайлдер и трактирщик вздрогнули, словно оба испытывали тревожное чувство от такого соседства. Уайлдер указал на ялик и промолвил:

– Мистер Джорам, если вы не собираетесь выйти с нами в море, вам пора спуститься в ялик.

– Да, да, я вижу, вы уже довольно далеко отплыли и пора мне с вами расстаться, как ни приятно мне ваше общество.

С этими словами хозяин «Ржавого якоря» перемахнул за борт, ловко спрыгнул в ялик и крикнул:

– Ладно, ребята, добрый вам путь! Крепкого попутного ветра, спокойного плавания, быстрого возвращения!. Отдай конец! – приказал он, обращаясь к мальчику.

Приказ был тотчас выполнен. Ялик, уже не связанный с кораблем, тотчас же отстал от него. Сделав небольшой поворот, он остановился на месте, а мощный корабль прошел мимо, как слон, с чьей спины только что слетела бабочка. С минуту Уайлдер следил за яликом глазами, но вскоре его внимание привлек голос лоцмана с носовой части корабля:

– Эй, парень, подними-ка немножко легкие паруса!

Подними, говорю тебе! Старайтесь выиграть каждый дюйм, иначе нам не пройти на ветре у работорговца. Держите круче, сэр, говорю вам, держите круче!

– Работорговец… – пробормотал наш искатель приключений, устремляясь в ту часть корабля, откуда было лучше видно это крупное судно, с которым его связывал теперь двойной интерес. – Да, работорговец! Может быть, и не так-то легко нам будет пройти на ветре у работорговца! Тут, сам того не заметив, он очутился неподалеку от миссис Уиллис и Джертред. Облокотившись о фальшборт шканцев, девушка с интересом и удовольствием, вполне естественным в ее возрасте, смотрела на странное судно, стоявшее на якоре.

– Может быть, вы станете смеяться надо мной и скажете, что я взбалмошна и легковерна, дорогая миссис

Уиллис, – говорила девушка, даже не подозревая, что

Уайлдер подошел к ним, – но я бы хотела, чтобы мы были сейчас не на этой «Королевской Каролине», а плыли по океану вон на том красивом корабле!

– Да, корабль действительно красивый! – ответила миссис Уиллис. – Но я не знаю, было бы там безопаснее или удобнее, чем здесь.

– Смотрите, как симметрично и в каком порядке натянуты все канаты! Он колышется на воде, словно морская птица!

– Если бы ты вдобавок назвала эту птицу, сравнение было бы настоящее морское, – с грустной улыбкой сказала гувернантка. – Ты проявляешь способности, достойные жены моряка!

Джертред слегка покраснела и повернулась к гувернантке, чтобы ответить ей в том же шутливом тоне, и тут взгляд ее встретился с устремленными на нее глазами

Уайлдера. Девушка еще гуще покраснела и молча постаралась скрыть под широкополой шляпой свое лицо и отражавшееся на нем смущение.

– Ты молчишь, дитя мое, словно всерьез подумываешь о браке с моряком, – продолжала миссис Уиллис, но, судя по ее задумчивому и рассеянному виду, она вряд ли знала, что говорит.

– Море – стихия чересчур зыбкая для меня, – холодно ответила Джертред. – Скажите, миссис Уиллис, судно, к которому мы приближаемся, – военное? Вид у него воинственный и, пожалуй, даже угрожающий.

– Лоцман дважды назвал его работорговцем.

– Работорговцем! Как же обманчивы его красота и порядок! Никогда больше не поверю внешности, если красота совместима с таким постыдным делом.

– Да, вид его обманчив! – громко произнес Уайлдер, повинуясь неодолимому бессознательному порыву. – Беру на себя смелость сказать, что, как бы ни были прекрасны пропорции и как ни хороша оснастка этого корабля, на всем просторе океана не найти более вероломного судна, чем этот…

– … работорговец? – докончила удивленная миссис

Уиллис, которая успела обернуться к молодому человеку, прежде чем он закончил фразу.

– Работорговец! – повторил он и поклонился, словно в благодарность за подсказанное ему слово.

Воцарилось молчание. Миссис Уиллис с минуту пристально вглядывалась в искаженные волнением черты молодого человека, и на лице ее отразилось какое-то странное сложное чувство. Затем она задумчиво опустила глаза и стала смотреть в воду, совершенно поглощенная невеселыми мыслями. Правда, легкая, изящная фигурка

Джертред продолжала опираться о фальшборт шканцев, но

Уайлдеру уже не удавалось видеть ее лицо, а тем временем шли к своей развязке такие события, что ему вскоре пришлось оторваться даже от столь приятного предмета.

Судно уже прошло между небольшим островком и тем местом на берегу, где захватили Хоумспана, и можно было считать, что оно совсем покинуло внутреннюю гавань.

Работорговец стоял прямо у него на дороге, и каждый человек на «Каролине» с интересом гадал, удастся ли им пройти с наветренной стороны другого судна. Всем очень этого хотелось, потому что самолюбие моряка требует, чтобы при встрече с другими судами почетная сторона оставалась за ним. Читатель, однако, легко поймет, что нового командира «Каролины» обуревали при этом чувства, не имеющие ничего общего с профессиональным самолюбием или желанием как можно удачнее сманеврировать.