Красный Крест

Международный Комитет Красного Креста предлагает Вам следующие мероприятия: Правительство СССР распорядится о составлении списков здоровых и раненых пленных с указанием фамилии, имени, военного звания, даты рождения, места взятия в плен, состояния здоровья и, если возможно, места рождения и имени отца. Те же сведения будут даны об умерших. Все эти сведения были бы предназначены для того, чтобы:

1) быть переданными враждующим сторонам;

2) оповещать семьи, которые обратятся в Международный Комитет Красного Креста за сведениями.

Для ускорения передачи всех собранных сведений рассматривается вопрос об организации филиала в местности, наиболее подходящей по своему географическому положению. Подобное сообщение делаем правительствам германскому, финляндскому и румынскому.

Полагаем, что неучастие СССР в Женевской конвенции 1929 г. об обращении с военнопленными не должно препятствовать к реализации сформулированных выше предложений в том случае, если они будут приняты обеими сторонами, участвующими в конфликте.

В ожидании ответа от Вашего Превосходительства мы шлем уверения в нашем весьма высоком уважении.

Макс Губер

Международный Комитет Красного Креста

В первые дни войны у нее не было ощущения катастрофы. Татьяна искренне полагала, что конфликт вот-вот закончится. Когда ежечасно вы набираете международные документы, когда стол ваш завален бумагой, а вокруг вас, словно пчелы, роятся люди, вам кажется, что возникшая проблема в ближайшее время разрешится.

Несмотря на скорость, с которой двигались немцы, Татьяна Алексеевна понимала, что в срочном порядке, посредством разных каналов, СССР пытается договориться с Германией. Гитлеру предлагалось сделать паузу, остановиться и решить, что он хочет забрать.

— Не думаю, что мы действительно собирались отдать Германии Украину или Белоруссию, но время на перегруппировку войск нам действительно требовалось, а потому наши агенты встречались с немецкими коллегами и, передавая самые понятные намеки, предлагали сесть за стол переговоров. Я верила, что усилия эти обязательно принесут свои плоды. «Война закончится, обязательно закончится», — отводя дочь в сад, думала я. Проходила неделя, другая, а я по-прежнему наивно полагала, что конфликт непременно заморозится. Лишь в конце августа, когда Леша ушел на Южный фронт, я вдруг поняла, что случилось нечто по-настоящему страшное…

Я делаю глоток. Чай горячий, крепкий и сладкий. Соседка улыбается. Я еще раз смотрю на часы, но решаю остаться.

— Спустя месяц я получила первые письма. Сразу два. Лешка ровным счетом ничего не рассказывал. Не хотел тревожить меня. Я восхищалась мужем. Он был там, в самом пекле, а думал только о том, как бы не напугать меня. Полный штиль. Леша писал всякие глупости и успокаивал меня. Говорил, что погода хорошая, что нормальная еда. Рассказал, что с ним служит какой-то прекрасный исполнитель, что недавно они нашли в заброшенной школе пианино, и однополчанин играл ему «Венгерскую рапсодию» Листа. Говорил, что вместе с ним много простых мужиков, которые, кажется, не всегда разделяют его политические взгляды, но теперь это не важно — главное, что народ объединился против врага.

Татьяна Алексеевна знала, что муж занимается разрушением мостов, и это вселяло надежду. В конце концов — заблуждалась она — он же не на передовой. Отступая, путь немцам стараются обрезать заранее, и значит, у Лешки всегда есть возможность избежать встречи с врагом…

— Я хорошо помню большие глаза продавщицы в музыкальном магазине. Удивление. Раздражение и непонимание. Во взгляде этой женщины было и сожаление, и злость.