Красный лик

Кроме того, теперь, когда изжит грохот гражданской войны, когда протекло 11 лет с того времени, как выданы до сих пор не оплаченные векселя на социалистическое благополучие, — многие блестящие перспективы представляются не столь блестящими сейчас. И многие ранее не замеченные жемчужины то и дело выбрасываются в яве на берег русского моря.

* * *

Возьмём хотя бы судьбы православия. Православие оказалось гораздо сильнее, чем предполагал Ленин, а главное — его эпигоны. Революция, сбросившая господствующие классы, — ничего не может сделать с православной церковью, которая только укрепляется и по-прежнему несёт в народ свой извечный, безнасильный идеал правды.

Чем сильнее становится брак эпигонского, нелепого безбожия в принципиально свободном государстве — тем сильнее начинают сиять лампадами уставленные иконостасы, где лики святых людей, действовавших по правде. Правдой руководится русский мир, в октябрьские дни он был соблазнён тоже правдой, и в религиозном освещении понятие правды углублено, укреплено, расширено.

В узкие нормы ленинизма религия, конечно, не войдёт, а она вполне объективна, как наверно теперь убедился уже и сам Ленин в своей загробной жизни.

Далее трудновато оказалось современному ленинизму и без интеллигентной помощи. Революция создалась на армии, на той несложной и основной солдатской выучке, которая столь широко была распространена по России к 1917 году. Драться, воевать, агитировать — можно было и без буржуазного образования, но строить что-либо — оказалось затруднительно. Ленинизм, говоря совершенно объективно, осадил, понизил общий стандартный уровень культуры. Много, конечно, теперь говорится о смене, о «молодняке» и т. д., но для того чтобы пришла смена, нужно, чтобы молодняк был обучен. Те миллионы людей, которые в настоящее время находятся за границей в эмиграции, эти русские инженеры, врачи, учёные, студенты и проч., сохраняющие старый стандарт культурности и общественности, — составляют из себя огромный резерв для будущей России. Ленинизм, в своём суеверном, держась за диктатуру, марксизме, не позволит, конечно, свободного сотрудничества с этим резервом, держит в подозрении спецов, и это отражается на неудовлетворительности совдостижений.

Русская сильная, но небольшая литература — всегда отличалась своими высокими моральными качествами. Ныне господствующая теория в литературе — теория социального заказа — её обезличила, унизила, лишила её почти всякого значения. Коммунизма всё равно не воплотишь, сколько бы ни писали на эту тему ловкие советские литераторы, только денежки пропадут. А между тем настоящая русская литература ушла в подземелье, в подполье. В СССР, говорят, в рукописях теперь много прекрасных произведений, которым не увидать скоро света, потому что на свет литературная призма социального заказа пропускает только ярко-красные лучи.

Ленинисты до сих пор повторяют ошибку царя Петра, который в коллегиальном начале усматривал гарантии самостоятельности, энергичности действий отдельного лица.

Однако, как известно, это обстоятельство в истории привело именно к бюрократизму и полной потере чувства ответственности у русского чиновничества. Социалистическая коллегиальность, проповедуемая коммунистами, имеет как раз эти же самые последствия; частная русская инициатива погибла, не культивируется, всё исчезает под серым налётом коллективистической равновеликости…

И поскольку эта коммунистическая ошибка является воинствующей — тем более она вредна. После 11-летнего опыта стало видно совершенно ясно, что обострённые классовые интересы полезны только до той поры, покамест они содержат в себе положительные, утверждающие начала. Поскольку же эти начала выявляются как начала, по преимуществу враждующие, получается убогая односторонность в полифонической народной симфонии.

Никто так не понял этого обедняющего начала постоянной гражданской войны и классовой — не живой, а принципиальной розни, как Муссолини. Он — ученик Ленина, но он пошёл значительно дальше Ленина в подчёркивании положительного творческого элемента в народных противоречиях, к чему шёл и Ленин. Он точно так же, как Ленин, вышел из социализма и объявил диктатуру партии, поддерживающей отдельную личность ради блага всего народа. Но он решительным образом выкинул из своего обихода принцип гражданской войны, заменив его принципом государственного национального мира и сотрудничества всех классов. Вместо того чтобы тратить время на уничтожение буржуазных знатоков и специалистов по тому или иному делу, а потом оставаться с полуграмотными пролетариями, которые, при всей их решительности, никоим образом не могут считаться носителями культуры, как не может, положим, конкурировать любой конь тяжеловоз с арабским скакуном, — Муссолини привлёк к работе решительно всех, введя принцип обязательности работы на общее дело и, таким образом, оформив, в высшей степени решительно, государственную волю к поддержанию самого государства.