Красный Марс

Взяв третий марсоход, Энн, Надя и Саймон спустились по Северному каньону вниз и повернули на запад, где один из ледников, изгибаясь, служил идеальной наклонной поверхностью для подъема на шапку. Огромные колеса марсохода не хуже гусеницы снегохода справлялись со всем многообразием поверхностей шапки — участками, открытыми для зернистой пыли, низкими холмами из твердого льда, полями ослепительно белого замерзшего CO₂ и привычными узорами безупречного водного льда. Неглубокие долины извивались от полюса по часовой стрелке, и некоторые из них были довольно широкими. Чтобы их пересечь, им нужно было спуститься по ухабистому склону, который изгибался то влево, то вправо и был полностью укрыт ярким сухим льдом, — и спуск мог тянуться километров двадцать, пока они не оказывались со всех сторон окружены ослепительной белизной. Затем перед ними вставал склон из более знакомого грязно-красного водного льда, исчерченный горизонтальными линиями. Когда они достигали дна желоба, мир делился надвое позади оставался белым, а впереди — грязно-розовым. Поднимаясь таким образом по обращенным к югу склонам, они обнаружили, что водный лед был более хрупким, чем в других местах, но, как указала Энн, каждую зиму на постоянную шапку ложился еще метр сухого льда, разрушая хрупкие узоры прошлого лета. Благодаря этому углубления заполнялись ежегодно, и большие колеса марсоходов могли спокойно себе хрустеть, двигаясь вперед.

Преодолев вихревые долины, они очутились на гладкой белой равнине, тянувшейся к горизонту во всех направлениях. За поляризованным и дымчатым стеклом окон марсохода белизна казалась чистой и безупречной. Взобравшись на невысокий круглый холм, они увидели, что наиболее свежие ледовые отложения отразили след относительно недавнего падения метеорита. Разумеется, они остановились, чтобы собрать стружку. Наде пришлось ограничить Энн и Саймона четырьмя такими остановками в день, чтобы сэкономить время и не допустить перегруза в багажном отделении марсохода. Но им попадалась не только стружка: часто они натыкались и на черные изолированные скалы, вырастающие изо льда, будто скульптуры Магритта[38]. Это были метеориты. Они собирали самые мелкие из них и образцы более крупных, а однажды им попался метеорит размером с их марсоход. Метеориты эти состояли в основном из никеля и железа или же были хондритами[39]. Откалывая один из них, Энн заметила Наде:

— А знаешь, что на Земле находили метеориты, прилетевшие с Марса? Хотя случается и наоборот, но далеко не так часто. Нужно поистине большое сотрясение, чтобы камни вырвались из гравитационного поля Земли с достаточной скоростью, чтобы попасть сюда — дельта V должна достигать пятнадцати километров в секунду, не меньше. Я слышала, что около двух процентов материалов, покидающих поле Земли, оказываются на Марсе. Но это только после крупнейших столкновений, таких как мел-палеогеновое[40]. Странно было бы найти здесь кусок с Юкатана, верно?

— Но это же случилось шестьдесят миллионов лет назад, — сказала Надя. — Его бы давно уже похоронило подо льдом.

— Это правда.

Позже, когда они возвращались в свой марсоход, она сказала:

— Хотя если они растопят эти шапки, мы его все-таки найдем. У нас появится целый музей из метеоритов, выложенных на песке.

Они пересекли еще несколько вихревых долин, будто пройдя по волнам на лодке, вверх-вниз, и волны теперь стали больше, чем когда-либо, — по сорок километров от гребня до гребня. Они придерживались своего расписания с помощью часов, останавливаясь с десяти вечера до пяти утра на холмиках или утопленных краях кратеров, чтобы во время остановок можно было смотреть на красивые пейзажи. А для того чтобы высыпаться по ночам, они затемнили окна.

А однажды утром, когда они с хрустом преодолевали льды, Энн включила радио и стала сверяться по GPS с аэросинхронными спутниками.

— Найти полюс не так-то легко, — сказала она. — Хотя на Земле ранние исследователи здорово намучились на севере, при том что всегда ходили туда летом и не могли видеть звезды и к тому же не сверялись со спутниками.

— Тогда как им это удалось? — спросила Надя с вдруг пробудившимся любопытством.

Энн, немного подумав, улыбнулась.

— Не знаю. По крайней мере наверняка. Но, скорее всего, с помощью счисления пути.

Надю эта проблема заинтересовала, и она начала обрисовывать ее в своем графическом планшете. Геометрия никогда не была ее коньком, но она знала, что на северном полюсе в середине лета солнце, по идее, должно было описать идеальный круг по горизонту, не уходя ни выше, ни ниже. Находясь возле полюса в районе летнего солнцестояния, можно было с помощью секстанта замерить высоту солнца над горизонтом… Но так ли это?

— Вот, нашла, — сказала Энн.

— Что?

Они остановили марсоход и осмотрелись. И увидели белую равнину, которая вздымалась над близким горизонтом, совершенно невыразительным, если не считать пары широких красных горизонтальных линий. Эти линии не замыкались кольцами над ними, и не было никакого ощущения, будто они стояли на вершине мира.

— А поточнее, где? — спросила Надя.