Красный орел. Герой гражданской войны Филипп Акулов

В ожесточенных боях ударная белогвардейская дивизия князя Голицына была разбита за трое суток.

Макар Васильев отметил в приказе по дивизии:

«…Я с гордостью смотрю на 1-й Крестьянский полк, как на опору вверенной мне дивизии, и счастлив принести глубокую благодарность всем товарищам красноармейцам, принимавшим участие в этих боях, и их командному составу…»[36]

Вскоре после этой победы красноармейцы уже распевали песню про комбрига Васильева:

Дело было под Тагилом:
Войцеховский удирал.
Впереди нас шел Васильев —
Наш рабочий генерал.

Мы под Кушвой в бой ходили,

Врага били наповал.
Рядом с нами был Васильев —
Наш крестьянский генерал…[37]

Услышав песню, Акулов обрадовался:

— А что? Правильно. Макар — наш красный Наполеон!

За быстрое формирование бригады, а потом дивизии и умелое руководство боевыми операциями Макар Васильев был награжден именными золотыми часами с надписью: «Честному воину Рабоче-Крестьянской Армии от ВЦИК».

Через пять дней после разгрома дивизии князя Голицына, 27 октября 1918 года, полку вручали в Кушве Красное знамя ВЦИК.

Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет, отмечая воинские заслуги, мужество и храбрость красноармейцев, наградил 1-й Крестьянский Коммунистический полк высшей боевой наградой Республики — Красным знаменем, символом выдающихся заслуг перед пролетарской революцией.

Так как положение на фронте продолжало оставаться напряженным, в Кушве в полном составе находился только батальон Кобякова, остальные батальоны полка некем было заменить на позициях.

Командир 1-й роты Баженов прибыл со своими красноармейцами на станцию Гороблагодатскую для встречи знамени.

Рота выстроилась в почетном карауле и, когда знамя вынесли из вагона, полковой оркестр в составе восьми труб грянул «Интернационал». Приехавший из Москвы кинооператор недовольно щурил глаза, оглядывая нестройные ряды красноармейцев и жидкий оркестр прославленного полка. Он торопливо перебегал с одного места на другое, выискивая удачную позицию, чтобы скрыть неказистый вид почетного караула.

Комроты Баженов, деревенский парень, с любопытством косился на диковинный аппарат, ручку которого накручивал приезжий, и никак не предполагал, что истрепавшаяся в бою одежда и неровные ряды красноармейцев, необученных стоять в строю, могут иметь какое-либо значение. Он даже считал, что это и есть самое главное для кино — видавшая виды, пропахшая порохом одежда его бойцов и презрение к строевой муштре. Он поправил ремни и лямки, опоясавшие его тужурку, перешитую на деревенский манер из солдатской шинели, подтянул на видное место оттопыренную кобуру нагана.

С развернутым знаменем рота строем двинулась со станции к центру города. Вслед за ней шли конники Стального Путиловского полка. А сзади валила возбужденная невиданным зрелищем толпа.

Площадь и прилегающие к ней улицы уже были заполнены народом. У братской могилы бойцам и командирам Красной Армии, погибшим в боях за Советскую власть, выстроились представители полков дивизии.

Над трибуной развернулось красное полотнище. Скупое осеннее солнце, выглянувшее из серых, нависших над городом туч, празднично горело на знамени. Сурово и торжественно застыли на площади красноармейцы и притихшие горожане. Зачитывался приказ по войскам 3-й армии:

«…От стойкости и мужества этого полка зависела участь дивизии и фронта. 1-й Крестьянский Коммунистический полк, получив боевую задачу, принял на свои плечи всю тяжесть боевой обстановки этого участка. Стремительным ударом он бросился на врага и, соединив разумное командование с храбростью истинных сынов революции, рядовых своих бойцов, разбил наголову противника и, не дав ему опомниться, энергично его преследовал. Днем и ночью полк не знал отдыха не знал и остановки…»[38]

Затем выступил политкомиссар 3-й армии Голощекин, который сказал:

— Мы горды тем, что ваш полк получил знамя, которое никогда и никто не получал[39].

Уполномоченный ВЦИК вручил Красное знамя Филиппу Акулову. Акулов передал его Ослоповскому, одному из лучших своих командиров, а тот — лучшему красноармейцу Якову Овсянникову, выделенному постоянным знаменосцем.

Выступая с ответным словом, всегда спокойный и сдержанный комиссар полка Юдин на этот раз волновался.

— Красное знамя ВЦИК в надежных руках, и мы его сохраним, — торжественно сказал он.

Окончив речь, Юдин повернулся к знамени. Красное древко его крепко держал в узловатых руках Яков Овсянников, ветеран полка, и сурово смотрел на Юдина. Самый молодой из ассистентов знаменосца в большой, не по росту шинели Филипп Голиков потрогал заткнутые за пояс гранаты и замер, выпятив мальчишескую грудь. Его напарник, Саша Мясников, цепко держал вытянутый из кобуры наган.

Выступали другие ораторы, говорили скупо и строго. Юдин, еще не успевший оправиться от волнения, стоял рядом с Акуловым. Тронул его локтем и тихо проговорил: