Красный пароход (СИ)

- Вот именно! Захватить судно, на борту которого находятся очень влиятельные в Италии люди (один синьор Пелос чего стоит!), - это все не просто так! Об этом рейсе знал весьма ограниченный круг лиц. Откуда коммунисты о нем узнали?

- Вы думаете, кто-то им об этом сболтнул?

- Э, нет! - покачал головой Дзанелла. - Не сболтнул, а намеренно передал эту информацию.

- Кто же это мог быть? У вас есть какие-нибудь мысли на этот счет? - спросил Ланино.

- Для начала я вам кое-что покажу, - банкир достал из внутреннего кармана пиджака сложенную в несколько раз газету и развернул ее. - Читайте здесь.

Клаудио пробежал глазами коротенькую заметку.

- Фонтанот, - прочитал он подпись. - Кто это?

- Я уже давно слежу за этим Фонтанотом, - проговорил Дзанелла. - Он пишет свои прокоммунистические статьи раз в месяц. Это позавчерашний номер. Думаете, подобные материалы стали бы регулярно печатать в газете, если бы их автором был обыкновенный человек?

- Вы считаете, Фонтанот находится среди пассажиров? Но кто он?

- Вот это нам и предстоит выяснить.

Ланино внимательно посмотрел на собравшихся у стола. Семь человек были целиком поглощены игрой. Фаббро с заинтересованным видом наблюдал за ней. Точе в одиночестве сидел в противоположном конце стола, устремив отрешенный взгляд в середину салона.

- Для начала нам нужно отсеять тех пассажиров, которые точно не могут быть Фонтанотом, - закурил сигару Дзанелла.

- Синьор Пелос явно не станет сочувствовать коммунистам. Они выступают за мир, а он человек войны.

- Согласен.

- Барон Бергамин - человек циничный, он тоже едва ли будет дружить с коммунистами.

- Может, это маска, под которой скрывается убежденный коммунист?

- Нет, - подумав, сказал Ланино. - Я не могу себе представить, чтобы под цинизмом барона скрывалось что-нибудь другое.

- Пожалуй, соглашусь. Что насчет барона Деффенди?

- Он примерный семьянин, вряд ли он станет участвовать в подобных авантюрах. Да и притворяться кем-то другим он не способен.

- Согласен, он слишком глуп для этого.

- Граф Аосталли - человек серьезный и умный. Теоретически он мог бы быть Фонтанотом, но... мне трудно в это поверить.

- Да, как представитель знатного дворянского рода и бывший министр, граф меньше всего подходит на эту роль, - согласился Дзанелла.

- Синьор Вискардини... Всеми уважаемый человек, судья... - задумался Ланино. - Не могу сказать о нем ничего определенного... Кажется, порядочный человек...

- Может быть, на почве стремления к справедливости он стал коммунистом? Нельзя исключать такой возможности.

- Нельзя... Но и согласиться с тем, что синьор Вискардини - коммунист, я тоже не могу.

- Ладно, будем считать, что скорее нет, чем да.

- Синьор Ромоли, биржевик, слывет в нашем круге балагуром и сердцеедом. Есть ли у него еще время писать заметки в газеты?

- Может, просто хороший актер?

- Пожалуй, актер получился бы из него превосходный. Но он всегда в центре внимания, трудно представить, чтобы такой человек мог втайне от всех жить другой жизнью.

- Может, в этом и заключается секрет синьора Ромоли? Он всегда на виду, на него никто не подумает. К тому же лучшего шпиона, чем он, не найти.

- Это правда, - кивнул Ланино. - Мне кажется, здесь, как и в случае с синьором Вискардини, есть вопросы. Скорее нет, чем да.

- Скорее да, чем нет, - поправил Дзанелла.

- Кажется, вы не слишком любите синьора Ромоли, - заметил Клаудио.

- Что поделать? - усмехнувшись, развел руками банкир.

- Дальше будет сложнее. Синьор Клоккьятти... Довольно остроумный молодой человек. Он, кажется, занимается обувью?

- Да, провел модернизацию обувной фабрики, расширил производство, за что владелец сделал его своей правой рукой.

- Даже так? Это говорит в его пользу.

- С другой стороны, он хорошо знает о простых рабочих, их нуждах и желаниях. Как тут не стать коммунистом?

- Позволю не согласиться с вами. Насколько я знаю из своего опыта, люди, которые добились всего сами, не склонны верить дешевой пропаганде.

- Может быть. Но у синьора Клоккьятти была возможность стать коммунистом.

- Альберто Точе, поэт... Очень неуравновешенный молодой человек, впрочем, как и все люди искусства.

- Как насчет актерских способностей?

- Думаете, его постоянные жалобы - не что иное, как игра на публику? Возможно. Но есть ли во всем этом холодный расчет?.. Не верю, - покачал головой Ланино. - Вы читали его стихи? Есть там что-нибудь про революционный порыв и так далее?

- Нет, больше про природу, любовь, - ответил Дзанелла. - Как думаете, приняли бы его в свете, если бы он писал о свободе?

- Значит, с ним все ясно. Остается синьор Фаббро... О нем я ничего не могу сказать.

- Потому что он все время молчит?

- Именно! Вы что-нибудь знаете о нем?

- Только из третьих рук. Его отец - владелец железных дорог. Сын выучился на инженера и, вероятно, помогает отцу развивать дело.

- Он может быть коммунистом?

- Он ведет себя очень подозрительно - все время молчит и улыбается. Можно сказать, синьор Фаббро - идеальный кандидат на тайного члена Коммунистической партии. Но все это слишком очевидно.