Красный пароход (СИ)

- В политике нужно уметь разбираться, синьор Фаббро, - наставительно сказал Вискардини. - Иначе можно оказаться в затруднительном положении.

- Я и не говорю, что не разбираюсь в политике, - мягко произнес Фаббро. - Просто она меня не интересует. Для меня главное - чтобы в государстве был порядок.

- Оригинально! - заметил Ромоли.

- Интересная мысль, - задумался Клоккьятти.

- Весьма спорное утверждение, - возразил Дзанелла.

- Вы хотите сказать, что, если к власти придут коммунисты и установят свою "диктатуру пролетариата", вы их поддержите? - хитро усмехнулся Ланино.

- Нет, я не воспринимаю коммунистов всерьез, - покачал головой Фаббро. - Прежде чем установить диктатуру пролетариата, они устроят в стране хаос, а захотят ли они после этого создать новый порядок - большой вопрос...

На несколько секунд в салоне наступила тишина.

- И все-таки чем вы интересуетесь помимо работы? - вспомнив, повторил вопрос Клаудио.

- Есть у меня одно увлечение, даже страсть... - загадочно улыбнулся Фаббро. - Опера!

- Ну, опера - это святое! - согласился Аосталли.

- Вы какую оперу предпочитаете - нашу, французскую или, простите, немецкую? - поинтересовался Вискардини.

- Конечно, нашу! - ответил Фаббро. - Россини, Доницетти, Беллини, Верди, Понкьелли, Пуччини, Леонкавалло, Масканьи, Чилеа, Джордано... Тот же Бойто...

- Бойто, кажется, написал только одну оперу? - спросил Клоккьятти.

- Вообще-то две, правда, "Нерон" остался неоконченным, - оживился Фаббро. - Но его "Мефистофель" - прекрасная вещь! Мне кажется, в эту оперу автор вложил всю свою душу. Поэтому, когда о Бойто снисходительно говорят, что он написал лишь одну оперу, я возражаю, что она стоит десятка других.

- Видите, господа, сегодня мы узнали о синьоре Фаббро больше, чем за все время нашего знакомства, - весело проговорил Ромоли.

- Почему вы раньше ничего не говорили о своих увлечениях? - удивился Деффенди.

- Я думал, это никому не интересно, - пожал плечами Фаббро.

- Зря! Синьор граф, например, тоже большой поклонник оперы.

- Пожалуй, по сравнению с синьором Фаббро я дилетант, - заметил Аосталли.

Все засмеялись.

После ужина, когда официанты стали убирать со стола, Дзанелла подошел к Ланино.

- Как ваши дела?

- Ни синьор Клоккьятти, ни синьор Фаббро ничем не выдали своих симпатий к коммунистам, - развел руками Клаудио. - А как синьор Ромоли?

- Тоже самое.

- Может, не тех допрашивали?

- Может быть.

- Что будем делать?

- Я прочитаю пассажирам заметку Фонтанота, а вы внимательно следите за их реакцией, - сказал Дзанелла.

Банкир подошел к столу и, достав из кармана газету, громко произнес:

- Господа, минуту внимания! В свете произошедших событий хочу прочитать вам одну любопытную заметку. Это позавчерашний выпуск, - он показал пассажирам разворот газеты. - Статья называется: "Страна в опасности". "Сегодня, когда враг уже стоит у Венеции и народ Италии стонет от разрушений и потерь войны, сильные мира сего, зарабатывая деньги на крови и поте простых людей, продолжают жить на широкую ногу. Владельцы военных заводов получают сверхприбыли, нещадно эксплуатируя рабочих. Алчные монополисты, пользуясь бедственным положением народа, беспрестанно задирают цены на товары первой необходимости. Доведенный до ужасающей нищеты народ находится на грани отчаяния".

Во время чтения Ланино внимательно наблюдал за лицами пассажиров. Граф Аосталли сидел, подперев голову рукой, и о чем-то думал. Барон Деффенди рассеянно поправлял салфетку. Точе побледнел, его глаза заволокли слезы. Лицо барона Бергамина искривила скептическая усмешка. Вискардини нервно протирал очки. Ромоли заинтересованно слушал. Клоккьятти погрустнел, даже его закрученные вверх усы немного обвисли. Пелос сверлил недовольным взглядом читавшего Дзанеллу. Лицо Фаббро оставалось невозмутимым.