Красный пассажир

— Игорь подошел к телеграфу, ручка которого стояла на указателе «Полный вперед». — Смагин с каким-то зверским выражением лица посмотрел на Семенова: «Он что свихнулся или всегда был таким, как таких на флот берут, это же не призрак коммунизма — это реальный корабль с экипажем и пассажирами» — он понял, что надо срочно что-то предпринять иначе недалеко до катастрофы.

— Тогда стоп машины, и срочно «SOS» всем судам и на береговые спасательные центры, пусть немедленно присылают ледокол или спасатель, что у них есть.

— А вы что тут раскомандавались, Игорь Львович, здесь я капитан, — Семенов поправил фуражку с золоченой кокардой на высокой тулье и обиженно отвернулся.

— Да вы уже накомандовались, Виталий Николаевич, теперь людей и пароход спасать надо, я повторяю срочно «SOS», смотри что на море творится, нас здесь ни один спасатель не найдет пока в борт не уткнется и не утопит.

Очевидно, крик Смагина отрезвил, впавшего в «кому» капитана. Семенов взял микрофон и по внутренней трансляции объявил: «Команде, аврал, всем спасательным партиям занять свои места. Старпому и главмеху подняться на мостик, начальнику радиостанции срочно в радиорубку!»

«Вот так-то лучше» — подумал Игорь, хотя леденящий душу страх уже прополз под свитер и морозным ветерком беспомощности против стихии прошелся по разгоряченному телу. «Не хватало еще нам второго «Титаника», хорошо, пассажиры спят, нет паники, хотя спокойных снов им сегодня не видать.

* * *

— «Любовь Орлова», «Любовь Орлова», как слышите, ответьте ледоколу «Магадан», прием.

Семенов, чуть не сбив радиста, схватил увесистую трубку передатчика ультракоротких волн…

— «Магадан», «Орловой», слышу вас хорошо, где вы находитесь, сообщите свои координаты.

— В трех милях к норд — весту от вас, пробиться не можем, очень тяжелый лед, как бы самим не засесть, разворачиваемся обратно. Свяжитесь с начальником промрайона и с ним решайте план дальнейших действий. Все, конец связи.

Семенов беспомощно опустился в кресло, руки, словно плети, обвисли вдоль лоснящегося кителя, его челюсть затряслась, как у дряхлого старика.

— Это конец, — произнес он в наступившей гробовой тишине — что будем делать, — обратился он в пустоту, — ждать дальше не имеет смысла, начнем высадку пассажиров на лед, как только начнет светать.

— Какой лед, Виталий Николаевич, думаете, что говорите, — не выдержал старпом, все это время стоящий на выходе из рубки. — Я только что с боцманом проверил корпус, так вот, обшивка наша уже деформировалась в районе машинного отделения. Лед колотый, острый, словно хороший резец, двигаться нельзя пока ледокол не обколет или надо подождать пока встанет, а затем уже высаживать людей на лед, иначе всех погубим.

Старший помощник Виктор Ильин — тридцатилетний розовощекий крепыш в черном кожаном «Пилоте» и ондатровой шапке-ушанке, запорошенной снегом, был похож на полярника, по чьей-то неведомой команде появившийся на погибающем судне. Он повернулся к Смагину и, положив руку на сердце, произнес.

— Игорь Львович, я честно скажу, в полярке, а тем более в такой обстановке впервые, все на юга ходил, но вы-то здесь, насколько я знаю, не в первый раз.

Игорь промолчал, закусив губу, и отвернулся от старпома, чтобы тот не заметил, как покраснели его уши. Знали бы эти моряки, что на пассажире, да еще в такую критическую обстановку он тоже впервые попадает. Да, ходил он на крупных рефрижераторах типа «Горы» и «Берега» и здесь, и в Беринговом море, за его плечами три кругосветки, включая работу на штормовых сороковых широтах в Атлантике и Тихом океане, но такого он не припомнит.

Честно говоря, сейчас он сам не знал, что делать. Мысли крутились в голове, мешали логически мыслить, но делать что-то надо было, и он опять обратился к сгорбившемуся и как-то сразу постаревшему мастеру, притихшему среди шумов и звуков, исходящих из динамика радиостанции, работающей в аварийном режиме приема.

— Виталий Николаевич, — спокойно произнес Смагин, — наше положение катастрофическое, но не совсем безнадежное. — Зная психологию подавленных людей, он немного смягчил голос, как бы протягивая руку дружбы капитану. — Давайте отбросим амбиции, я думаю, что сейчас нам надо потихоньку поднимать пассажиров. Среди них есть немало опытных моряков, капитанов и механиков, они смогут подсказать нам что-нибудь дельное. А я срочно свяжусь начальником промрайона Андреем Фисталовым — это мой бывший однокашник, мужик что надо, вместе мы сообразим, как выкрутиться из этой истории, сами знаете, безвыходных ситуаций не бывает.

— Бывают, Игорь Львович, бывают, — капитан сокрушенно махнул рукой, — делайте свою работу, а я займусь своей, старпом, как там команда.

— Все заняли свои боевые посты, включая дневальных и официанток.

— Слышали, что начальник сказал, будите народ и проверьте наличие и комплектацию спасательных средств, действуйте, а я буду на мосту, обо всем происходящем немедленно докладывать мне, лично.

— Старпом кивнул головой и исчез, главмех проскользнул в дверь следом за ним, лишь помполит Плоткин преданным взглядом выжидающе смотрел на Семенова.