Красный пассажир

— Так ведь жизнь такая, обстановка, что в стране, что на вашем красном пассажире, уж такая, что иначе нельзя, просто не выживешь, и вы до сих пор этого понять не можете. Ладно, каждому свое, вечером свяжемся накоротке с местными снабженцами, можете составить список требуемых для судна материалов. Ну, скажем, краска, запчасти для дизеля, вам лучше знать. Только учтите оплата наличкой, а по поводу спиртного, харчей и рыбы — то моя забота.

Семенов покачал головой и расплылся в стариковской улыбке, словно он разговаривал с непутевым внуком.

— Откуда же у меня на судне наличные деньги, я ведь не коммерсант, как некоторые, деньги из воздуха делать не могу.

Игорь, конечно же, понял намек. Карпентер наверняка нажаловался капитану на вымогателя — начальника рейса и об неприемлемых условиях, которыми Смагин обложил несчастного иностранца. «Ну, гляди, матрац — красно — синий, теперь я с тобой ни на какаю попятную не пойду, буду добивать тебя, мошенника, до конца. Пусть я действую их же методами, но по — другому не получиться».

Смагин вспомнил, как два дня тому назад Джон робко вошел в его люкс и, заговорчески оглядев каюту, достал из кожаной сумочки, что всегда висела у него на груди, как у наших российских барыг, пачку аккуратно запечатанных стодолларовых банкнот, завернутых в прозрачный целлофановый мешочек.

Игорь почувствовал, как вдруг бешено заколотилось сердце, будто в его каюту вошла барменша Леночка Кузнецова в своей прозрачной блузке и короткой юбочке. Он никогда еще не видел столько много долларов сразу в одной упаковке, и ему стало трудно дышать. Максимум, что он получал в валюте за шестимесячный рейс на линейных судах в пароходстве в должности суперкарго, была по теперешним меркам смешная сумма, что-то около пятисот долларов США. Сейчас он мобилизовал все свои внутренние силы и резервы, чтобы не показать свое состояние Карпентеру, но, кажется, американец своим опытным глазом прохвоста заметил смятение начальника и заговорил смелее и напористее.

— Здесь двадцать тысяч американских долларов, — почти прошептал Джон, затем твердым голосом бизнесмена, делающего свою обычную работу по даче взятки произнес.

— Больше на руках нет, на берегу в банке сниму оставшуюся сумму, а этот задаток будем считать началом нашей совместной работы. — Карпентер аккуратно положил сверток на письменный стол прямо перед лицом Смагина. — Прошу одного, — опять взмолился Карпентер, не раскручивайте этого дела, я знаю, потом этот маховик уже не остановить ни какими деньгами.

Смагин внимательно посмотрел на Карпентера, пока тот не опустил глаза. «Вроде понял, глупостями с властями заниматься не будет, но надо перестраховаться». Он взял со стола пакет и небрежно бросил его в один из выдвижных ящиков. Затем из сейфа вынул заветную папку и аккуратно уложил ее перед собой. Он погладил ее рукой. «Кормилица» — цинично подумал он про себя и достал одно из заявлений девушек.

— Первую бумагу ты уже отработал, но она не главная, запомни это. На, держи, — Смагин протянул мелко исписанный лист бумаги в трясущиеся руки американца.

Тот мельком пробежал по тексту глазами и, свернув лист вчетверо, засунул его в нагрудный карман. «Суки, какие они суки, ты посмотри, что понаписали…»

— Конечно суки, а кто же они по — твоему, все порядочные барышни сидят по домам и ждут когда к ним посватается какой-нибудь миллионер или принц, а этим, как ты говоришь, сукам, приходиться бороздить океаны, рисковать жизнью, бесплатно отдаваться уродливым старикам — своим начальникам, разлагать свою душу.

Поэтому я еще раз говорю, что это заявление не главное и пока ты со мной не рассчитаешься сполна, над тобой будут висеть меч советского правосудия. Понимаешь, Карпентер, все, что бы ты ни придумал, чтобы одурачить меня, все, в конце концов, будет мне известно, тем более на красном пассажире. К примеру мне уже известно, что ты ходил по каютам начиная от Сидоренко и капитана и кончая помполита Плоткина и простыми рыбаками, но нигде не нашел поддержки. Наш народ не любит насильников и стукачей, тем более иностранцев, поэтому спокойно прими свою судьбу и не дергайся.

Если это еще раз повторится, я прекращу с тобой какие-либо обязательства по нашему устному договору, а еще хуже запру тебя в каюту до Владивостока, а там со спокойной совестью сдам тебя властям. А уж они, волки, любят такие простые дела, когда им преподносят на тарелочке всю раскладку и преступника. Так что еще есть у тебя один шанс подумать. Все, пока свободен.

Когда Карпентер вышел Игорь выдохнул, словно проплыл стометровку, ни разу не глотнув воздуха. Лицо его горело, он сам сейчас находился на грани стресса и мог сорваться в любую минуту. Требовалась генеральная разрядка, и он уже знал, чем займется следующие несколько часов. Смагин выдвинул ящик стола и дотронулся до пакета, его опять обдало жаром, словно он прикоснулся к раскаленной печи, ну все, и тут взгляд его остановился на переборке, к которой был прикручен портрет Ленина — Бланка. «Вот здесь их место!».